– Я тебе сообщила о своем невероятном богатстве, а ты даже ни слова не сказал. А ведь есть мужчины, которые хотели бы наложить лапу на мои деньги.
Разглядывая ее обнаженное тело, он слегка усмехнулся:
– Я смотрю как раз на то, на что хотел бы наложить свою лапу. А что касается денег, можешь купить себе цирк, которого ты желала, а если что останется – отдашь нашим детям.
– Цирк, которого я желала? – Риган оторопела. – Это был твой замысел!
– Но тебе хотелось, чтобы за тобой ухаживали.
– Ухаживали! Да такого грубого, неумелого и беспомощного ухаживания я в жизни не видела! Любой англичанин справился бы с этим куда лучше.
Тревис лениво откинулся на подушки.
– Но ведь это в мою комнату ты пришла в крохотном прозрачном одеянии и умоляла обладать тобой, так что, как видно, я не так уж плохо ухаживал.
Еще несколько минут Риган свирепо поносила его, а потом рассмеялась и стала одеваться.
– Ты невыносим. Тебе завтрак подать в постель, или ты предпочитаешь отдельный кабинет?
– Вот это называется – добрая женщина. Постарайся и впредь оставаться такой. Пожалуй, буду завтракать на кухне; только пусть еды принесут побольше.
По-прежнему смеясь, Риган ушла, а Тревис думал, каким же образом его заставят расплачиваться за свои последние слова. Но что бы она ни сделала, жить с ней будет истинным счастьем. Она стоит всех пережитых им за последние годы страданий.
С удовлетворенным видом он начал медленно одеваться.
Большинство горожан в тот день заходили к ней поздравить с предстоящим замужеством и попрощаться – все уже знали, что она скоро уезжает. Вопреки тому, что говорила Марго, никто не считал Тревиса глупцом. Женщины думали, что он невероятно романтичен, а мужчины одобряли то, как он добивается своего. К полудню Риган с головой погрузилась в работу. Пришла служанка и пожаловалась на то, что на простынях обнаружились следы чернил странного цвета. У Риган возникло впечатление, что на нее со всех сторон сыпались какие-то жалобы. А может, это просто плод ее воображения, может, на нес подействовала тоска, охватившая ее при мысли о том, что оставляет отличную гостиницу, которую построила вместе с Бренди?
– Тебе грустно? – спросил Тревис, подойдя к ней.
Она до сих пор не привыкла к его проницательности. Раньше она не представляла себе, насколько хорошо он понимает ее нужды и трудности, и теперь его чуткость вызывала у нее изумление.
– Когда мы приедем домой, тебе станет легче.
То, в чем ты нуждаешься – это бросить вызов новым трудностям.
– И что же произойдет, когда я узнаю все, что необходимо для управления плантацией? – спросила она, повернувшись к Тревису.
– Этого не будет, потому что я – часть плантации, а ты никогда не узнаешь меня до конца. А где моя дочь?
– Обычно в это время она занята с Бренди. Я полагала, она с тобой. – Подумав секунду, Риган улыбнулась. – А где пони, которого ты ей купил? Дженнифер там, где и он.
– Я заглянул в конюшню, но ее там нет. И Бренди все утро ее не видела.
– Даже за завтраком? – Риган нахмурилась и встревожилась.
– Подожди, – начал успокаивать ее Тревис. – Не волнуйся. Она могла уйти к подруге.
– Но она всегда говорит мне, куда идет. Всегда! Только так я могу за ней уследить, когда занята делами.
– Ну ладно, – негромко ответил Тревис. – Посмотри в гостинице, а я пройду по городу. Мы ее мигом разыщем. А теперь за работу.
И он засмеялся.
Первой мыслью Риган было то, что после волнений вчерашнего дня у Дженнифер заболел живот и она легла в кровать, никому об этом не сказав. Риган тихо прошла через спальню и медленно открыла дверь в комнату дочери, надеясь, что Дженнифер спит, поэтому не сразу поняла, почему в комнате такой беспорядок. Повсюду была разбросана одежда, ящики шкафа выдвинуты, белье свешивалось с постели на пол, а на кровати и полу были разбросаны туфли.
– Она укладывала вещи, – вслух произнесла Риган с облегчением.
Только опустившись на колени, чтобы поднять туфельку, она заметила на подушке записку. Она гласила, что Дженнифер не вернут до тех пор, пока через два дня у основания старого колодца к югу от города Риган не положит пятьдесят тысяч долларов.
Страшный вопль Риган был слышен по всей гостинице.
Первой в комнату Дженнифер вбежала Бренди; ее руки и фартук были покрыты мукой. Обняв опущенные плечи Риган, она усадила ее на кровать и взяла записку.
Бренди посмотрела на людей, столпившихся у двери, и скомандовала:
– Найдите Тревиса! Пусть немедленно придет. Когда Риган встала с кровати, Бренди схватила ее за руку.
– Куда ты?
– Мне нужно проверить, сколько денег в сейфе, – ответила Риган потрясение. – Я знаю, что там не хватит. Как ты думаешь, смогу я что-либо продать за два дня?
– Риган, сядь и дождись Тревиса. Он придумает, как раздобыть деньги. Может быть, у него при себе найдется такая сумма.
Оглушенная, Риган опять опустилась на кровать, сжимая в руке записку с требованием выкупа и туфельку Дженнифер.
Спустя несколько минут в комнату ворвался Тревис; она вскочила и подбежала к нему.
– Кто-то украл мою дочь! – крикнула она сквозь рыдания. – У тебя есть деньги? Ты можешь добыть пятьдесят тысяч долларов? Конечно, можешь!
– Дай-ка мне взглянуть, – потребовал он и обнял Риган. Тревис несколько раз перечитал записку, потом оглядел комнату.
– Тревис, как нам достать деньги?