По крайней мере, в любом случае надо от них держаться подальше. Не хило придумано, отдать всё.
Я хлопнул дверцей своей машины. Заурчал мотор. «Там нет машин». Какое же это удовольствие сесть в автомобиль. Конечно, пробки и вонь от выхлопных газов - это минусы, но без минусов не бывает и плюсов. А у меня они есть. Мне тридцать восемь, есть работа. Я разведен, а значит свободен. У меня есть квартира, не шикарная правда, но в которой всё устроено, так как я хочу, у меня есть дачный участок, на нём небольшой, а мне много и не надо, домик, куда я люблю приезжать, чтобы растопить печку и немного выпить. Я езжу пару раз в год за границу. У меня нет друзей, но они мне и не нужны, а у кого они сейчас есть? Такова моя жизнь. Я её и люблю, и ненавижу одновременно. Как такое может быть?» Да, я хочу уехать, я знаю английский, немного смогу объясниться на испанском. Я хочу просто изменить обстановку, но, чтобы похоронить себя навсегда в какой-то долине, наверное, нет.
Значит, я ещё не устал. Не устал настолько, как эти бедолаги, которые готовы бросить всё. Просто взять и бросить.
Конечно, у меня не всё гладко.
Бывшая до сих пор мотает мне нервы, а сын, с её подачи, называет папой её нынешнего мужа, этого преуспевающего скупщика краденого металла, а меня они все считают неудачником. На работе меня не особенно ценят. Проклятая интеллигентность, мешает стать по-настоящему успешным. Я менеджер по продажам. Глупо звучит. Глупо быть простым менеджером по продажам в моём возрасте, и беда ещё в том, что я не совсем успешный менеджер. Босс постоянно доводит меня, молодые сотрудники норовят подсидеть. На новое место не устроиться. Возраст.
Даже в кладовщики теперь берут лишь до тридцати пяти. Хотя я и не хочу быть кладовщиком. Ну а если думаешь добиться большего? Да, о карьере можно забыть, время ушло. Удержаться бы на плаву. Хотя я и не был никогда особенным карьеристом. Но получать деньги любил, и когда всё удавалось на работе, тоже любил, и когда я смог обойти коллег и получать поощрения от начальства - это тоже было приятно. Но глубоко в душе по-настоящему радовался я совсем другому. Другим успехам. Успехам в своём хобби. Ему я посвящал многие вечера. И на дачу я люблю ездить, большей частью, именно из-за этого.
Я пишу стихи. Глупо звучит, конечно, особенно если тебе под сорок, ты работаешь в солидной фирме и у тебя растёт сын. Но тем не менее.
Я не то чтобы пишу, они сами всегда писались. Рождались где-то в голове в любой момент. Просто приехав на дачу, сидя у камина со стаканчиком писать их особенно приятно и комфортно, можно сидеть и представлять, что ты известный поэт.
Такой, какие были раньше, в моём детстве. Ведь тогда много было разных поэтов и поэтесс. Теперь их нет, почему-то? Интересно, почему? Теперь, есть только я.
Я улыбнулся своим мыслям и невольно вернулся к разговору с риэлтором: « Ну да, например человек считает себя художником, он рисует. Потом несёт свои картины в выставочный зал. И те, кому нравятся эти картины покупают их. Но не дорого. Например, женщина выращивает редиску и сдаёт её в местный супермаркет, получает десяток другой коммунальных марок…»
Недорого, наплевать что недорого. Так там и жизнь не такая дорогая. Зато художник востребован. Его картина может заинтересовать кого-то ещё кроме него самого. Это так здорово! Так ведь тот человек, что продал редиску, сможет, сидя у картины читать вечером книжку моих стихов. Здорово, если люди сменяют мои стихи, хотя бы за одну редисочку! Я снова улыбнулся своим мыслям. Да, наверное, это самое большое счастье для поэта или писателя увидеть постороннего человека с томиком в руках, а на томике твоё имя.
Потянулась череда обычных рабочих дней, но эти мысли волей-неволей время от времени возвращались, хотя я не скажу, что неотступно думал о долине или о встрече с этим риэлтором, для себя я всё решил. Это не для меня. Но если быть до конца откровенным, то каждый день хоть иногда, я представлял, как стою на небольшой сцене и читаю людям свои стихи, а они слушают и радуются, тому, что видят перед собой настоящего поэта. Не какого-нибудь там члена союза писателей по телевизору, а настоящего, живого. Мне представлялось, как люди спорят со мной или друг с другом, как обсуждают моё стихотворение, как вдруг на сцену выходит мой коллега и читает своё, а на следующем выступлении кто-то пишет на меня пародию, а я потом пародию на него. У нас организуется что-то вроде поэтического кружка, куда мы все стремимся вечером, и я звезда этого кружка. Этого круга единомышленников.