Но ведь и в городе, где я живу, наверняка можно найти литературные кружки и возможно даже членство в них не такое дорогое. Или вообще бесплатное. Надо поискать. Всё- таки, это у нас культурная столица. Смешно конечно так называть наш обшарпанный, грязный город, с облупившимися фасадами, за которыми тёмные дворы, вонючие коммуналки, набитые крысами подвалы, с дорогами, покрытыми пятисантиметровой слякотью и ямами, с безликими спальными районами, с гопниками, сидящими на корточках у станций метро, словно стервятники, с не уютностью и агрессией, словно висящей в воздухе, с матом, на котором разговаривает большинство в этом городе и вездесущим хамством, хамством, хамством.
Я не скажу, что я этакий рафинированный эстет, которого тут всё коробит и который приехал неизвестно откуда и вырос в семье старых аристократов. Нет, я вполне адаптировался к этой жизни, и матом могу ругаться и нахамить кому-нибудь и заходить в тёмный загаженный подъезд я не боюсь, просто я от этого устал, в отличие от других. Вот и всё.
А может я такой человек, что вижу только плохое. Вот и в Стокгольме тоже слякоть раздражала и в Мюнхене, и в Берлине гопников видел, а в славящейся своей честностью Финляндии могут запросто в магазине обсчитать или канистру с бензином из лодки украсть. А португальцы на вид, все похожи на бандитов, могут в Лиссабоне помочиться, где попало. Везде есть плохое и хорошее, но я как-то концентрируюсь на плохом.
Может мне везде будет плохо? Может и в долине?
Ну, а если я такой человек, значит, я не пройду их тестирование, и больше не о чём будет беспокоиться. Вот и отлично. Надо закрыть этот вопрос и сомнения раз и навсегда.
Надо отправиться к ним на это их тестирование.
Каждый день я собирался позвонить в агентство, и договориться о встрече, но всё время откладывал. Постоянно находились какие-то дела, то на работе, то дома, то я сам придумывал отговорки, чтобы это оттянуть.
Вдобавок позвонила и огорошила бывшая. В четверг в школе, какой-то митинг, в честь 23 февраля. Надо чтобы пришли родители, а она в этот день не может, и более того, пацан наплёл в школе, что его отец поэт, поэтому было бы здорово, если бы я выступил перед учениками и что-то продекламировал.
-Послушай, ну это моё личное. Я никому не читаю стихов. Зачем он сказал это в школе?
-Ну, я не знаю, Ему всего девять, ведь хочется похвастаться отцом.
-Он что не мог похвастаться матерью или отчимом?
-Ну не хочешь, не читай стихов, просто приди.
В четверг Колька встретил меня на входе в школу, мы обнялись, я повесил пальто в гардероб, который ради праздника охранялся бдительной уборщицей, и мы пошли в актовый зал.
Навстречу нам выплыла Аркадьевна, Колькина классная, с акульей улыбкой, а с ней ещё какая-то дама, видимо организатор всего этого мероприятия.
-Здравствуйте, а мы вас давно ждём.
Они подхватили меня за руки и сразу потащили на сцену усаживать в президиум. Я беспомощно оглянулся на Кольку. Тот махнул мне и исчез в галдящей толпе своих приятелей.
Я уселся рядом с директором и завучем мило раскланявшимися со мной.
«Боже мой», -думал я. - «Зачем я согласился? Надо как-то убежать»
Кто-то выступал. Лились какие-то слова. У меня начала кружиться голова. И вдруг из-за этого всего шума я словно услышал голос кого-то, явно присевшего мне на левое плечо: «Это же в основном дети, они не будут строго судить тебя! Прочитай! Ты ведь этого хотел! Вот он момент славы. Пусть маленький. Это будет как тогда в молодости, когда ты играл на бас-гитаре и пел в районном доме культуры»
Я достал планшет и незаметно стал смотреть, что такое можно было бы прочесть.
Как-то внезапно дама распорядитель концерта вдруг объявила:
-А теперь выступит…
Словно в тумане я услышал своё имя, окутанное целым роем лестных эпитетов, в том числе словом «ПОЭТ!».
Встав, продолжая оставаться в том же тумане, я сказал:
-Я поздравляю всех учащихся, а также их родителей и учителей с праздником. Я не готовился специально, совсем не ожидал, такого внимания, поэтому позвольте прочесть небольшое стихотворение, которое я написал когда-то давно, но которое, наверное, самое подходящее, из всех моих стихов, к сегодняшнему празднику.
И я начал:
Как хороша, чиста моя отчизна,
И лишь одна на свете есть беда,
Та, что мечтающими справить по ней тризну,
Врагами злющими окружена она.
Норвежец гонит нас из наших вод же
И рыбу не даёт он в них ловить
Свой взгляд кидает он на полюс даже
Даже наш полюс хочет захватить.