И вновь себя ты памяти отдашь:
Она скользит дорогой неземною
То клипером, где вымер экипаж.
То полной, То ущербною луною;
Как спутник мой, она летит за мною,
Пронзая звездный голубой витраж.
IX
Пронзая звездный голубой витраж,
Спешат Земли панические коды:
Мне гимны заготовили и оды,
Но я бежал от почестей и страж.
Мы честно обменялись, баш на баш:
За жизнь и славу — миг моей свободы,
И за любовь — космический мираж…
И пусть горят приемников аноды!
Теперь я бич рабов моих земных,
Тщеславием и робостью больших —
Я избежал их жалкого почета.
Теперь ничто пространства мне и годы,
И достаю печаль миров иных
Лучом прощальным горестного взлета.
X
Лучом прощальным горестного взлета
Пронизывает курс кометный хвост.
Я здесь один, и всё ж на женский рост
Креплю сиденье первого пилота…
И ты приходишь в мой центральный пост,
Любовь моя и вечная забота, —
И вспыхивает ярче позолота
Слепящей арки мириадов звезд!
И в эти триумфальные ворота
Тебе входить позволено одной,
О Беатриче, Лаура и Лотта!
И голос твой, взволнованно-земной,
Одной тебе доступной глубиной
Еще звучит, еще пророчит что-то…
XI
Еще звучит, еще пророчит что-то
Приморский ветер, пожиратель миль,
Еще вдыхают истуканы Клодта
Балтийской ночи водяную пыль,
Еще несет Адмиралтейский шпиль
Высоких парусов тугие шкоты,
Еще брусничным запахом болота
Пропитан город — каменная быль:
Его камней невиданная гамма,
И взбитый штормом облачный плюмаж,
И бронзовый поэт, и Эрмитаж… —
Извечная лирическая тема,
Моя неповторимая поэма,
Та, что тебе теперь не передашь…
XII
Та, что тебе теперь не передашь,
Любви и слез измученная вера.
Но даже если путь сойдется наш
В конце орбит без времени и меры
И я начну на траверзе Венеры
Входить в параболический вираж, —
Навстречу прыгнет радужный пейзаж
Твоей — благословенной — атмосферы…
Меня Земля не примет из полета —
Отступник непрощенный, я сгорю
В тяжелом саркофаге звездолета.
Тебе я только вспышку подарю,
И нитью серебра прошьет зарю
Последняя неслыханная нота.
XIII
Последняя неслыханная нота
К твоей Земле плывет издалека,
Как самая прекрасная строка
Из древнего испанского блокнота —
Я Дон Кихот и автор «Дон Кихота».
Прикована к веслу моя рука —
Я дезертир космического флота,
Заочно осужденный на века.
И, совершив последнюю из краж,
Я захватил в преступный свой вояж
Наш дымный океан в грозе и пене,
Серебряных ночей косые тени
И соловьиный в молодой сирени
Последний угасающий пассаж.
XIV
Последний угасающий пассаж
Гудит басами маневровых сопел.
Нет, я не растерял, с вином не пропил
Мужское горе «дорогих пропаж».
За их спасенье душу не продашь,
Час торжества для князя тьмы не пробил.
В ненужный бортжурнал ненужной скорби
Последний штрих роняет карандаш.
Пусть кровь мою багровой горстью бус
Рябины сбросят в бурю листопада.
Но здесь, сейчас, на полпути до ада —
Несет ракета свой нелегкий груз,
И в грозных жерлах исполинских дюз
Вскипает плазма в бешенстве распада.
XV
Вскипает плазма в бешенстве распада.
В косматых снах оранжевых планет,
Где ни измены, ни забвенья нет,
Я растворился. Слез и слов не надо.
Она пришла, жестокая расплата:
Умрут приборы и померкнет свет,
Написан заключительный сонет,
Исполнена последняя соната.
Пронзая звездный голубой витраж
Лучом прощальным горестного взлета,
Еще звучит, еще пророчит что-то
Та, что тебе теперь не передашь, —
Последняя неслыханная нота,
Последний угасающий пассаж.
От редакции
Публикуемый в журнале венок сонетов — единственное поэтическое произведение, сохранившееся из всего написанного А. Радыгиным в тюрьмах и лагерях.