— Неужели всего лишь из-за одной ночи?
И опять я не сказала ему что-нибудь вроде: отстань, забудь и думать обо мне.
Тем более что он с упреком взглянул на меня. Мол, как ты можешь, эта ночь стоит всей жизни! Или что-нибудь еще вроде этого.
Я подписала не глядя какую-то бумагу. Если бы Юрию пришло в голову почему-либо обмануть меня, ему удалось бы это безо всяких усилий.
— Не спеши, я отвезу тебя, — сказал он, и я вынуждена была подчиниться.
По его знаку официант принес счет.
— Я посчитал мороженое и фрукты… — начал говорить он, — но если вы не будете…
— Не будем, — устало отмахнулся Забалуев, — отнеси своим детям!
— Спасибо, — чуть ли не вдвое сложился в поклоне официант.
Видимо, десерт стоил очень приличных денег.
— Ты водишь машину? — спросил Забалуев, по моей просьбе открывая окно с моей стороны. — Вроде у твоего мужа был «ситроен».
— Был, только я на нем никогда не ездила. Как-то мы обходились. До работы я добиралась на маршрутке. На отдыхе Женя был за рулем. Пить он не очень любил, из гостей его возить, как некоторым моим подругам мужей, мне не приходилось… Слишком я рассеянная. Мне кажется, не успею появиться на шоссе, как то ли в меня кто-нибудь врежется, то ли я в кого-то…
— Я бы мог тебя поучить вождению. С гарантией того, что ты перестанешь бояться машины и вообще дороги.
Повернувшись на сиденье, я посмотрела на него.
— Юра, ты все время что-нибудь придумываешь: не работу для меня, так учебу. Не все ли тебе равно, вожу я машину или нет?
Он проехал еще немного, свернул за угол, на какую-то темную улицу — я даже не сообразила, на какую, — и остановил машину на обочине. Мощный платан почти полностью закрывал висевший где-то в выси фонарь. Светились только огоньки на приборной доске да белки его лихорадочно горевших глаз.
— А ты не знаешь, в чем дело? — спросил он меня, беря за руку.
Я старалась, насколько возможно, отодвинуться и почти прилипла к боковому стеклу, лихорадочно пытаясь отыскать рукой, где проклятая ручка дверцы!
Но в машине не очень-то разбежишься, особенно когда тебя при этом изо всех сил тянут к себе. Воздух в салоне сгустился до взрывного состояния. Наверное, поэтому мне стало трудно дышать и еще труднее сопротивляться его губам, которые тянулись ко мне.
Но я все еще надеялась на то, что мне удастся вырваться от него… и от себя. Оттолкнула его голову, но так, что Юрий уткнулся носом мне в грудь, а дальше я уже ничего не соображала.
А потом, вот странность, когда я пришла в себя, то почувствовала себя словно обманутой. Юрий вынудил меня сделать то, чего я не хотела. То есть хотела, но считала, что этого делать нельзя. Непорядочно это. Теперь, когда со смерти моего мужа не прошло и сорока дней.
Он заставил меня переступить барьер, который я так упорно строила. Моральный барьер. И мне стало так горько, как был горек этот запретный, но такой сладкий плод. И я разрыдалась. Странно, на похоронах я почти не плакала, а тут… Из меня извергался просто водопад слез, так что в конце концов я стала захлебываться рыданиями.
Юрий испугался. Он щелкнул кнопкой, открыл дверцу, а потом обежал машину и вынул меня из нее.
— Перестань, Леночка, прошу тебя, перестань! Что с тобой?
— Это из-за меня умер Женя, — проговорила я.
— Не говори ерунды. Его убили парни Ахмета. Они получат свое, я тебе обещаю!.. Ну при чем здесь ты?!
— Не знаю. — Я успокоилась, стараясь больше не всхлипывать. — Может, если бы я его уговорила, он оставил бы этот бизнес…
— Не оставил бы, — мрачно отозвался Юрий. — С помощью своего бизнеса он самоутверждался. Скромный домашний мальчик, который решил сразиться с уличными пацанами… Поверь мне, я знаю, что говорю.
— Почему ты держишь меня подле себя? — выговорила я, совершенно не заботясь о том, что оба моих посыла не связаны между собой.
— Потому что я тебя люблю, — просто сказал он.
— И что нам теперь делать?
— Если я скажу, что разведусь с женой, ты еще больше укрепишься во мнении, что мне ничего не дорого, что я не умею долго жить с одной и той же женщиной, и если ты согласишься жить со мной, то все время будешь ждать, что я и тебя брошу…
— Видишь, ты и сам все знаешь. — Я потянулась за сумкой и попыталась платком стереть из-под глаз потеки туши. Внимательно посмотрела на себя в зеркало. — Как Баба-яга!
— Самая очаровательная Баба-яга на свете, — облегченно выдохнул Юрий.
Наверное, он решил, что мой плач Ярославны затянется надолго. Впрочем, он сам напросился. Неужели не мог держать себя в руках, зная, какое у меня сейчас трудное время?! И разве он не догадывался, что я не смогу долго противостоять ему?
— Прости, не сдержался. Можешь называть меня самыми последними словами — ни одно из них не будет слишком несправедливым.
Он опять потянулся — вроде меня утешать, но я отшатнулась. Что за игры, как мальчишка! Будто не знает, чем это утешительство может кончиться.
— Отвези меня домой, Юра, — попросила я. — Будь добр. Такая ноша мне сейчас не по силам. Пожалей. Пожалуйста!
Мой тон, кажется, его ошеломил. Скорее всего он особо и не раздумывал, прежде чем вот так напасть на меня. Сказал себе: хочу — и попер как танк!
Больше он не останавливался и никуда не сворачивал. Только сказал немного погодя:
— Может быть, я чего-то не понимаю… Но теперь ведь тебе не перед кем чувствовать себя виноватой… В последнее время я просто физически чувствую, как утекает жизнь. В никуда. И ни за что, — сказал он и объяснил: — Я хотел сказать, что нет ничего в жизни другого, что придавало бы ей особую ценность, кроме любви. Ни куча денег ее не заменит. Ни самые молодые, красивые и ногастые девушки… Все это безвкусно, как старая жвачка. Думаешь, зря я столько раз женился? Все никак не мог понять, почему мои друзья-товарищи так лихорадочно меняют жен на все более молоденьких. Думал, может, и меня это заведет? Вернет в то время, когда я был молод и беспечен и жизни не виделось конца… Ты меня не слушаешь?
— Слушаю.
— И не веришь?
— Почему же, верю, только и ворованное счастье не даст тебе удовлетворения.
— Но я не собираюсь ничего воровать. Я хочу на тебе жениться!
— Зачем?
Юрий уставился на дорогу за стеклом, словно там сию минуту должен был вспыхнуть ответ, но так ничего на мой вопрос и не ответил.
— Ты решил, что я не такая, как твои бывшие и нынешняя жены?
Он согласно кивнул.
— А потому со мной тебе будет жить интереснее и как бы насыщеннее.
Опять кивок, но менее уверенный.
— А я самая обычная женщина. Баба. Как все. Мне нужно, чтобы муж меня просто любил, а не постоянно сравнивал с кем-то. И я такая, какая есть, всякий раз та же, а вовсе не каждодневно новая и особая. И на свете наверняка много женщин куда интереснее и интеллектуальнее меня. Но я не хочу вступать с этими женщинами в соревнование. И не хочу все время ждать, чем наше противостояние кончится… Прошу тебя, Юра, жизнь меня и так достаточно наказала. Отпусти ты меня, не держи. Поверь, я вовсе не та, которая тебе нужна!
Он остановил машину у нашего дома, и я выскользнула наружу, не дожидаясь, пока он откроет передо мной дверцу.
Галина
Светка позвонила Гале на работу.
Надо же, когда-то они были подругами неразлей-вода. Дня не могли прожить друг без дружки. Если почему-либо не могли увидеться, часами висели на проводе, говорили обо всем на свете.
Но потом Галя вышла замуж за Генку, со Светланой они стали видеться все реже. А там и вовсе перестали встречаться.
Правда, когда Галя разошлась с Подкорытько, Светка опять ее нашла, и опять, казалось, прежняя дружба вернулась. Но ненадолго.
Где, на каком отрезке ее жизни та девушка, которая радовалась успехам Гали и печалилась ее печалями, превратилась в завистницу и недоброжелательницу? Ей ведь и самой всего двадцать один год. Молодая, симпатичная, обеспеченная. Что ей мешает радоваться жизни вместо того, чтобы заглядываться на чужую жизнь?