- Да, но вы вытащили меня. Синяки не имеют значения. Вам – вам было больно меня вытягивать? Должно быть, вы очень устали.
- Чуть напрягся.
Он мягко улыбнулся, и Джулия внезапно засмущалась.
- Я никогда не смогу вас отблагодарить, - начала она. – Я…
Раздавшийся от двери голос матери не дал ей сказать то, о чем она бы позже пожалела.
- На кухне есть кофе. Вы не против попить его там, Саймон?
Они устроились за кухонным столом: профессор, Джулия с матерью и Ласкомб – стали пить кофе, есть маленькие кексы, испеченные миссис Бекуорт, и вести легкий оживленный разговор. Если Джулия и помалкивала, никто не заострял на этом внимание.
Вскоре профессор собрался уходить. Он пожал руку миссис Бекуорт, хлопнул по плечу Ласкомба и сказал Джулии, что если удобно, то она может вернуться к работе наутро, а затем наклонился и поцеловал ее в щеку. Она залилась румянцем. Ее мать притворилась, что ничего не заметила, и вышла к машине с гостем.
«Я не должна вмешиваться», - подумала миссис Бекуорт, но вслух поинтересовалась:
- Вам нравится Джулия, Саймон?
Он улыбнулся:
- Нравится? Я ее люблю, миссис Бекуорт. Я влюблен и намерен на ней жениться. Полагаю, что и она меня любит, только что-то мешает ей выказать свои чувства. Понятия не имею, в чем дело, но у меня море терпения – я подожду, пока она будет готова.
- Я не собиралась спрашивать, - сказала миссис Бекуорт. – То есть, вмешиваться, вы понимаете. Просто заговорила, не успев остановиться.
- Из вас получится чудесная теща, - заметил профессор и сел в машину. – И вам понравится моя мать.
Миссис Бекуорт понаблюдала за его отъездом и вернулась на кухню. Джулии там не было.
- Отправилась полировать серебро, - пояснил Ласкомб. – Что в мире делается?
- Именно то, на что мы с тобой надеялись, Ласкомб. Но всему свое время.
Ее преданный друг и слуга кивнул.
- Согласен, мэм. Только бы конец был счастливый.
- Уверена, так все и получится.
Когда на следующее утро Джулия вышла на работу, профессор был погружен в дискуссию с одним из медицинских консультантов. Он безразличным тоном пожелал ей доброго утра, завершил разговор и вскоре ушел, что дало ей время надеть личину безупречного секретаря, разложить почту, найти нужную страницу в ежедневнике профессора и подобрать запрошенные им карты пациентов.
В следующий раз она увидела его поздним утром, когда он вернулся прочитать письма и продиктовать ответы. Профессор ни словом не обмолвился о пугающем происшествии на крыше. Позже Джулия ушла на обед. В столовой ее окружили знакомые, жаждавшие узнать, что именно произошло.
- Ты не испугалась? – спросил кто-то.
- Испугалась. Никогда бы не хотела пережить это вновь.
- Ты наверняка обрадовалась, когда в люке показался профессор ван дер Дрисма, - заговорила бледная девушка, любившая позлорадствовать. – Должно быть, он крепкий, как бык – ты не пушинка, Джулия.
- Я бы не возражала, чтобы меня спас кто-то вроде профессора, - весело заметила еще одна. - Думаю, он и слова дурного не сказал…
- Не сказал. В любом случае, он бы зря потратил время, а ему требовалось полностью собраться. Как сказала Джойс, я не пушинка, - Джулия изучила творожный пирог на тарелке. – Пожар нанес большой ущерб? Кто-нибудь знает?
- Все не так уж плохо. Разнесено целое крыло, но остальное здание цело. Секретарям пришлось перебраться в хирургическое отделение, куда-то в подвал, плюс, от дыма пострадала часть оборудования. Могло быть и хуже.
Когда Джулия вернулась в кабинет, профессор сидел за столом.
- Я собираюсь в больницу Нового города, - сказал он секретарше. - Надо осмотреть нескольких размещенных там пациентов. Если не вернусь, идите домой, как обычно. - И насадив на симпатичный нос очки, взглянул на Джулию. - Как руки?
- Спасибо, нормально, сэр. Завтра в два у вас консультация в Манчестере.
- До отъезда я зайду просмотреть с вами почту. И вернусь вечером.
Профессор вновь повернулся к своему столу и углубился в работу, а Джулия прошла к себе и принялась печатать надиктованные начальником письма.
Если бы не боль в руках и почти зажившие шрамы, ночной пожар мог показаться лишь плодом воображения. Саймон поцеловал ее – не то, чтобы это что-то значило. Вероятно, он мог так же погладить собаку или приласкать кошку и забыть об этом. Джулия сердито тряхнула головой, чтобы прогнать подобные мысли, и занялась набором писем.
Профессор скоро ушел, равнодушно пожелав подчиненной хорошего дня, а она осталась лупить по клавишам с ненужной силой. К пяти вечера Джулия закончила работу и приготовилась идти домой, но немного задержалась, приводя в порядок свой, а затем профессорский стол, стараясь не сдвигать бумаги. Журнал профессора оставался открыт, она заглянула туда и увидела нацарапанное внизу страницы: «Позвонить в Гронинген».