Мы работаем так быстро, как можем, но это занимает слишком много времени. Каждую руку, которую я хватаю, я ожидаю увидеть Оливию, поднимающуюся из темноты, но каждый раз это кто-то другой. Ругаясь, я стал вытаскивать их быстрее. Самцы внутри выталкивают самок снизу, помогая им подняться первыми, ускоряя процесс.
— Оливия! — я кричу от невыносимого разочарования.
— Рагнар!
Её голос — долгожданная вода после долгой охоты.
Она жива.
Чья-то рука хватает мою, я хватаюсь за неё, затем тяну, и голова Оливии поднимается из тёмной дыры. Меня наполняет радость, которую я никогда не чувствовал. На её щеках порезы, один глаз опух и стал темно-фиолетовым, но она жива. Я тяну её прямо вверх, поднимаюсь вместе с ней и беру на руки.
Она обхватывает меня за талию и кладёт голову мне на грудь. Она говорит, но слова не имеют значения. Она жива. Остальное не важно. Положив подбородок на её голову, я крепко прижимаю её к себе. Мой член сильно бушует, и часть меня хочет взять её здесь и сейчас, чтобы все увидели мои притязания на эту самку.
Это биджас, и я это знаю, поэтому сопротивляюсь. Отпустив её, наши пальцы скользят друг по другу, Мельхиор берёт её, а затем опускает к Баширу. Я вытаскиваю другого змая из транспорта, пока не остался только Дросдан. Он больше любого из нас, настолько большой, что смог выбраться без моей помощи. Он встал на свету, посмотрел вверх, затем покачал головой и поднял руку.
— Одно мгновение, — сказал он, а затем исчез в темноте.
В ожидании его возвращения, было слышно, как металл царапает о металл, звенящий звук приближается к звукам борьбы. Из дыры вырывается бессловесный крик, полный гнева, затем на свету появляется Дросдан. Мой брат висит у него на плече, борясь с цепями, которыми мы его связали.
Когда заузлы напали на Долину, мой брат был с ними, по крайней мере, его тело. Он настолько глубоко регрессировал в биджас, что стал немногим больше, чем первобытное животное. Я могу только представить, что они сделали, чтобы сделать его таким. Дикий, действующий на инстинктах. Он боролся с яростью загнанного в угол животного. Мы схватили его, когда сразили заузлов, и отправили их в бегство, но у меня не было времени помочь ему.
Я уверен, что со временем я смогу вернуть его из тёмного тумана, окутавшего его разум. Он, брат, которого я люблю, всё ещё здесь, спрятанный за яростью биджаса. Я доберусь до него.
Дросдан с трудом поднимает Рюта. Дросдан большой и мускулистый, но поднять над головой взрослого, связанного и борющегося змая — непростая задача.
Я хватаюсь за цепи, сковывающие Рюта, и тяну. Он шипит, когда увидел меня, его глаза красные, как и края чешуи. У ярости глубокие когти. Пустая боль пульсировала в моей груди, пока я опускал брата к Баширу. К тому времени, как я это сделал, Дросдан уже выбрался из транспорта. Наши взгляды встречаются, и он кивает. Нам не нужно говорить, он знает, что я ценю его поступок.
Спрыгнув с транспорта, я планирую на площадку рядом с Висидионом, Старейшинами и Астаротом. Они обсуждают наш следующий шаг. Конечно, слишком много разговоров. Это их общая проблема. Они говорят, когда не остаётся другого выбора, кроме как действовать. Покачав головой, я слушаю, и в моём нутре формируется холодная уверенность.
Я редко выступаю на Совете, но теперь я должен.
— Хватит, — говорю я, делая режущее движение рукой.
— У тебя есть что добавить? — спрашивает Висидион.
— Да, — говорю я, глядя в глаза каждому самцу, стоявшему рядом. — Ваши разговоры ни к чему не приведут. Раненым нужен уход. У нас нет транспорта и убежища. Пришло время собрать припасы, помочь раненным и выдвигаться.
— Согласен, — говорит Астарот.
Лана подходит к нему, обнимает его за талию, а он кладёт руку ей на плечи. Холодная, жестокая зависть вонзается в моё сердце, как клинок. Быстрый взгляд, и я замечаю Оливию, сидящую в тени транспорта, с ещё одной самкой, обрабатывающей её раны.
— Рагнар, можешь ли ты с охотниками организовать что-нибудь для перевозки наших припасов? — спросил Висидион.
— Да, — говорю я.
Самки сгруппировались в тени транспорта. С них капает влага, это неэффективно и расточительно. Никто из них не выглядит хорошо. Они не приспособлены к жаре Тайсса, и очевидно, что они не выдержат долго.
Мой выбор стал очевидным.
— В вашем городе есть эпис? — я спрашиваю Астарота.
— Да, — говорит он.