Он беспокоится обо мне. Я улыбаюсь, пытаясь его успокоить.
— Да, Гершом, — говорит Розалинда прерывающимся голосом. — Подтолкнул его к этому. Откуда ему пришла такая идея?
— Петрас? — спрашивает Гершом, поворачиваясь к мужчине лицом.
— Меня не заставляли это делать, я сделал это, потому что это правильно. Нам не нужно скрещивание видов, — говорит он, почесывая затылок.
— И вот, пожалуйста, — говорит Гершом, и на его лице расплывается улыбка, идущая от уха до уха.
Розалинда смотрит, поджав губы. В толпе позади неё раздается ропот, напряжение нарастает. Покалывание пробегает по моей коже, когда я понимаю, что этот момент может пойти в любую сторону. В зависимости от того, что она скажет и сделает, ситуация разрешится мирным путем или перерастёт в нечто вроде бунта.
Розалинда тоже это чувствует. Она кивает Гершому.
— Очень хорошо, — говорит она. — Возьмите Петраса под стражу. Нам нужно устроить суд над ним.
— Конечно, — говорит Гершом.
Он поднимает руку и кружит пальцем в воздухе. Двое мужчин позади него подходят и берут Петраса за обе руки, а затем уводят его.
— Но я не сделал ничего плохого! — Пятрас кричит через плечо.
Никто не отвечает.
— Всё в порядке, — говорит Розалинда. — У вас всех должна быть работа, которую вы должны выполнять, так что давайте приступим к делу. Любой, кто что-то знает об электронике, подойдите ко мне помочь с этой дверью. Амара вне доступа, и у меня нет другого инженера.
— Я могу помочь, — говорит Делайла, выходя из группы.
— Кто ты? — спрашивает Розалинда.
— Делайла.
— Ты из другой части корабля, верно? — спрашивает Розалинда.
— Да, — говорит Делайла.
Боже мой, я стараюсь не фанатеть, но она действительно потрясающая. Как она поняла?
— Я тоже постараюсь помочь, — добавляю я.
Я не инженер, но хорошо вижу закономерности, это может помочь.
— А вы? — спрашивает Розалинда.
Бабочки затанцевали у меня в животе, когда она посмотрела на меня так, будто меня взвешивает и оценивает.
— Я Оливия.
— Хорошо, вы двое приступайте к работе, — говорит Розалинда.
Делайла усмехается, когда я присоединяюсь к ней, и мы вместе идём к двери.
— Ты же знаешь, что это Гершом подговорил его на это, — говорит Калиста Розалинде.
— У тебя есть доказательства? — спрашивает Розалинда тихим голосом.
— Нет, он умён для такого, — говорит Калиста.
— Именно, — говорит Розалинда.
Калисты сильнее нахмурилась. Воды здесь глубокие. Что такого в человеческой природе, что может вызвать такую ненависть? У тех из нас, кто разбился в другой части корабля, не было такой политики. Выживание было превыше всего. Не было времени на такую ерунду.
— Дерьмо, — сказала Делайла тихим голосом и наклонилась ближе к поломанной панели.
Я не уверена, говорит ли она о нанесённом ущербе или о подслушанном разговоре позади нас. Она оглядывается, затем переводит взгляд обратно. О, точно, из-за разговора.
Закусив нижнюю губу, я киваю. Я не уверена, что с этим делать. Другие люди здесь боятся, что змаи отберут всех их женщин? Поэтому? Если да, то почему другие женщины присоединяются к этому же движению? Это не имеет смысла. Змаи мне принесли только пользу. Даже если Лейдон и был страшен за воротами, он не вёл себя так по отношению к людям.
— Да, — говорю я, соглашаясь с Делайлой.
— Что, чёрт возьми, не так с этими людишками? — она шепчет.
— Я не знаю.
Делайла издает длинный, низкий звук, копаясь в проводах.
— Всё плохо, — говорит она. — Когда он разбил замок, плата сгорела. Её невозможно починить, нам придется её заменить.
— Ладно, интересно, есть ли у них где-нибудь такой же?
— Было бы шикарно, да? — говорит Делайла.
Фыркая, я сама копаюсь в проводах, и ищу что, сама не знаю. Слабый запах горелого пластика — единственная награда, которую я получаю. Она права насчет того, что панель поджарилась. Я не эксперт по электронике, но я потратила времени больше, чем положено, на работу с компьютерами, и всегда совала нос, когда техники занимались ремонтом.
— Каков вердикт? — спрашивает Розалинда.
— Всё плохо, — говорит Делайла. — Нам нужно заменить плату. — Она указывает за провода.
Розалинда кивает, но не выказывает никаких признаков разочарования.
— Ладно, — говорит она.
— Какого дьявола, — говорит Калиста, глядя вверх и наружу. — Лейдон сейчас там.