В первую очередь моё внимание сосредоточилось на Лейдоне. Он считает этот город своим, и отсутствие доступа в него не может ему понравиться.
Остальные члены клана наблюдают за происходящим свободным кругом, сохраняя дистанцию. Обычно совет собирался в их пещере, если мы всё ещё находились в долине и клан не мог слушать. Очевидно, что все они хотят знать, что происходит, но воздерживаются от участия в дебатах.
У меня нет таких сомнений. Моя Оливия находится по другую сторону купола. Я получу ответы.
Мельхиор и Башир обходят меня стороной, пока я продираюсь сквозь толпу. Я провожу нас до места сбоку от совета, Ланы и Астарота, чтобы мы могли видеть обе группы.
— Кто такой этот Гершом? — спрашивает Фалькош, старейшина клана.
— Он мудак, — огрызается Лана. — Я не сомневаюсь, что Гершом подтолкнул к этому одного из своих последователей, — говорит Лана. Старейшины переглянулись в ответ на её дерзкий и быстрый ответ. Лана проницательна и не упустила этого из виду.
— Позвольте мне уточнить, — говорит она, поднимая руки вверх. — Есть люди, которые несут чушь против змаев. Они не думают, что нам следует сотрудничать. Особенно, если это мужчины змаи и человеческие женщины.
Она смотрит на Астарота в поисках подтверждения, тот хмурится и кивает.
— Почему для них это проблема? — спрашивает Висидион.
— Страх, — вмешивается Астарот, прежде чем Лана успевает заговорить. — Они напуганы, столкнувшись с действительностью и возможным концом своей расы, и у них не было времени смириться с такими, как мы. Они боятся, что их самки, влюбившиеся в наших самцов, будут ознаменуют их конец.
— Это слишком красивый способ описания, — говорит Лана, вскакивая обратно. — Это может быть правдой для многих последователей, но их лидер, Гершом, действительно засранец. Он не верит в ту чушь, которую несет… Он знает, что нам нужны змаи. Гершом умён, не стоит недооценивать его хитрость. Он хочет власти, и всё это лишь способ заполучить её.
— Он ставит свою выгоду и власть выше интересов своего народа? — спрашивает Висидион.
— Да, — без колебаний говорит Лана.
Члены Совета смотрят друг на друга, но я наблюдаю за Ланой. Понимает ли она, что делает?
— Этот Гершом манипулирует остальными членами своего клана ради власти? — спрашивает Висидион.
— Именно это он и делает, — говорит Лана, скрещивая руки на груди.
По кругу разносится тихий шёпот.
— Мы считаем, что он именно это и делает, — говорит Астарот, смягчая её заявление. — Мы не можем этого доказать.
— Сколько нам нужно доказательств того, что этот мужик мерзавец? — рявкает Лана, вскидывая руки вверх. — Он творит сущую дичь с тех пор, как мы приземлились здесь. Он делает всё, что может, чтобы украсть власть у Розалинды.
— Розалинда — лидер людей? — спрашивает Висидион.
— Да, — говорит Лана.
Гнев пульсирует в моих венах. Если этот Гершом несёт ответственность за то, что забрал у меня Оливию, ему придётся осознать свою ошибку.
— Нам есть что обсудить, — говорит Висидион.
— Нечего обсуждать, — вмешиваюсь я.
Все оборачиваются, чтобы посмотреть на меня.
— Охотник, ты говоришь не в то время, — сказал вождь.
Шагнув вперёд, я делаю рубящее движение рукой в воздухе.
— Этот Гершом ясно изложил свою позицию, — говорю я. — И он отрезал меня от моего сокровища, самки, которая принадлежит мне.
Я впервые вслух заявляю о праве на Оливию.
— Я услышал твои слова, но… — Висидион начинает говорить, но его обрывают, когда Калессин выходит вперёд и становится в центре.
— ОПАСНОСТЬ! — говорит Старший провидец, и его голос ревёт с силой, проникающей глубоко в мои кости.
Все взгляды обратились на него. Калессин предвидел опустошение. Его виде́ние основало клан, объединило нас. Он дал нам указы. Никто не смеет его перебивать.
Астарот тянет Лану назад, двигаясь перед ней и оглядываясь по сторонам в поисках какой-либо угрозы.
— Гершом станет концом клана, — говорит Калессин, его голос стал мягче, но почему-то более зловещим.
Он трясётся, вздрагивает, затем застыл на месте.
Никто не смеет вздохнуть, ожидая.
Висидион делает два шага вперёд и трижды стучит посохом по земле.
— Это решает всё. Они должны отдать нам Гершома для суда и правосудия, — говорит он.
— Ничто из этого не приведёт нас в город, — говорю я, делая шаг вперед, и биджас пульсирует в моих венах.
Я сдерживаю его, повторяя в уме указы.
— Я уверена, что они починят дверь, — говорит Лана.
— А другого входа нет? — спрашиваю я.
— Электросеть работает плохо, по крайней мере, когда мы уходили. Ни одна из других дверей не запитана.