– Ах, Рун, ты сильно всё упрощаешь, – покачала головой Лала с сожалением. – Бывает, девушка сама не может разобрать, что у неё в сердечке. Кажется, ненавидит, а по правде влюблена.
Рун призадумался.
– Довольно странно, если честно, – признался он. – И это точно не про меня. А наоборот бывает? Кажется что любит, а по правде ненавидит?
Лала рассмеялась весело и звонко от всей души.
– Ох, Рун! – произнесла она. – Вот же насмешил! С тобой не соскучишься. Нет, так точно не бывает, милый.
Её личико снова засияло счастьем. Через ограду с правой стороны на них таращились с любопытством несколько пар глаз. Лала поздоровалась, ей радостно ответили тем же.
– Лала, – обратился к ней Рун негромко, лишь они отошли от людей.
– Что, суженый мой?
– Я бы… не советовал тебе… идти купаться. Здесь с девушками, – поведал с некоторым смущением.
– Почему же это?
– Есть шанс что будут подглядывать. Парни. Может и мужики.
Лала вся залилась краской.
– У вас так делают? – расстроено спросила она.
– Кажется бывает. Доходили слухи. Ты всем интересна. И красавица. Для тебя опасность выше будет наверное. Обычно старушка какая или мать чья-то следит, пока купаются. Но разве уследишь. Мы с пацанами подглядывали как-то, когда нам лет по семь было. Зачем это делали, не ведаю. Хихикали глупо, наблюдая из кустов, как девицы резвятся в воде да на берегу. В конце концов нас всё же заметили, вот мы удирали. Но нас узнали, дружкам моим потом всыпали хорошенько. А дед меня не стал, постыдил просто.
– Вы нехорошие были, – улыбнулась Лала.
– Я думаю, за тобой и взрослые могут захотеть подглядеть, – предупредил Рун.
– Милый, я же фея. Тут даже много магии не надо, чтобы защититься. Птичек попросить, они сразу и заметят, коли кто подойдёт.
– Ну да, – кивнул он смущённо. – Всё забываю о твоих возможностях.
– Беспокоишься обо мне, спасибо, – порадовалась Лала.
Они миновали храм, попутно поздоровавшись ещё с несколькими людьми, и теперь пошли по той части деревни, где Лала до сих пор не бывала. Деревня Руна довольно обширная, всё же у города, у замка, у большой дороги, тут вам и постоялый двор, где можно заночевать без нужды проходить за крепостные стены через запираемые на ночь ворота, получить перекладных лошадей – что весьма удобно для путешествующих с того берега, особенно если они спешат, не имея времени на хлопоты по перевозке коней в больших челнах. Есть и трактир, где гости и местные крестьяне могут побаловать себя вином и перекусить. Но это всё на другой улице, справа, сейчас Рун вёл Лалу прямо. Здесь жили относительно богатые семьи – хорошие большие дома, ладные изгороди, красивые ворота, порой украшенные резьбой или кованными металлическими фигурками. Лала с любопытством всё разглядывала на ходу, вертя головой.
– Значит, у тебя, Рун, раньше было много друзей? – поинтересовалась она.
– Ну, не много. Но несколько было закадычных. В детстве.
– А где они теперь?
– Да здесь же. Только знаться со мной боле не хотят. Как и все.
– Как жаль, – с сочувствием посмотрела на него Лала.
– А мне нет, – спокойно ответил Рун. – Если они такие друзья, на кой чёрт они мне сдались?
Лала вздохнула.
– Строго ты всех судишь, мой хороший, – осторожно произнесла она. – Иногда кто-то просто ошибается. Или смелости не хватает идти против большинства, против мнения взрослых. Они же дети были.
– Никого я не сужу, любимая, – возразил он с улыбкой. – Им нет дела до меня, мне до них. Вот и всё. Судят для наказания, у меня к ним нет зла. Есть безразличие, и всё. Чужие люди. Кстати, видишь, дом строится? Это будет дом главного недруга моего. Фиора, сына главы деревенского. Говорят, женится осенью. Знаешь, Лала, в лесу нечего делать, часто размышляешь о разном. Вот например, для меня Фиор подлец и негодяй. Но скажем для его родителей он добрый хороший сынок. Для деревенских уважаемый интересный сосед. Для местных девушек привлекательный парень. Для его невесты красивый желанный достойный кавалер. И ведь для них это так и есть, они не притворяются. У каждого своя правда. И она правда на самом деле. Странно конечно. Но моя правда ничем не хуже ихней. Для меня вся эта семейка. Довольно мерзкие люди. От которых хочется держаться в стороне.
– Надо будет сегодня тебя как-нибудь утешить. Понежнее, – ласково промолвила Лала, глядя на него с тёплым участием, очень искренним, хотя и не без капельки юмора. Впрочем, юмор её относился именно к части утешений, к тому хорошему, что предвкушалось вечером, что они опять будут обнимать друг друга, Рун это отчётливо чувствовал. Она не насмехалась, она радовалась предстоящей нужде нежно утешать. Он разулыбался, ощущая себя счастливым.