– Ты мне глазки строишь? – поинтересовался Рун добродушно.
Она с улыбкой подтверждающе кивнула, всё так же глядя на него, в трепетном ожидании.
– Только не уворачивайся, ладно? – попросил он тихо. И обхватил её руками.
Лала вздохнула счастливо.
– Нет, мой хороший, не буду, – ласково прошептала она.
***
Было совсем уже темно. Луна светила в окошко. Лала мирно спала на своей новой пуховой лежанке. Ей кажется очень понравилось, что у неё теперь перинка. Хоть и без кроватки, что пожалуй странно для перины – магия Лалы лишь преобразовала то, что было – как лежанки её и Руна располагались на полу, так и остались, просто стали иными. Бабуля спала на печи, теперь и на печке была аккуратная тоненькая перинка – невидная странность для деревни. Вообще для здешних мест. Вечером после ужина Рун с Лалой провели в объятьях совсем недолго, Лалу мгновенно разморило, да и притомилась она за день, это тоже сказывалось. Он предложил ей лечь, она протестующе укнула что-то сонно, но всё же он её уговорил. И лишь она прилегла, как тут же и отключилась, с довольным личиком, пробормотав что-то вроде «ой как мякенько, приятно». Рун подержал её ещё какое-то время за ручку, а потом тоже лёг. Подумал, подумал, снял рубаху. Вроде бы ничего неприличного в этом нет. Тут его ждал довольно странный сюрприз – на столь мягком он спать не привык, кажется и удобно, но не засыпается. Он слышал как легла бабуля. И после слушал, как она ворочается, тоже без сна. А как свет луны заглянул в окно, осветив горницу тусклым светом, тут она и вовсе встала, сходила на двор, а вернувшись уселась на табуреточку, в задумчивости. Рун переместился в сидячее положение, зевнул.
– И тебе не спится, сынок? – тихонько произнесла бабуля.
– Непривычно очень, – полушёпотом признался он. – На перине-то. Вот же странно.
– Ты из-за этого не спишь? – поинтересовалась бабушка.
– Ага. А ты нет?
– Нет, сынок. Думы всё думаю.
– И о чём же ты думаешь по ночам? – с удивлением спросил он.
– Обо всём. О нас. О тебе. О денежках, – бабушка вздохнула. – Рун, с такими деньгами… мы могли бы купить тёлочку, поросяток, цыплят поболе, утяток. Ягнёнка. Зажили бы…припеваючи. Только… стара я уже. Мне большое хозяйство тяжело будет вести. Да и зачем оно нам вдвоём? Нужна молодая хозяйка. Жениться тебе надо. Завёл бы деток. Вот жизнь бы наступила! Как сыр в масле бы катались. И веселее было бы. Я ещё в силе, пока детки малы, присматривала бы, помогала нянчить, после бы подросли, стали помощниками, надёжей нашей. Так все живут, Рун, в такой жизни есть… прок. А какой прок одному быть? Для чего жить-то тогда? Меня не станет, и что с тобой будет? Женись, Рун. Если не на фее, то хоть на ком другом. Возьмём из бедной семьи, они отдадут, особенно теперь. В бедных семьях девицы работящие всегда, старательные, смирные. И с доброй душой. Пусть без приданого, ничего, у нас вон всё как стало богато. Главное, чтоб ты не один был.
– За меня никто не пойдёт здесь, бабуль, – заметил Рун спокойно. – Девицы меня особенно не любят… почему-то. Словно я им сделал что. Боятся, думают, я жестокий.
– Возьмём из другой деревни. Где о тебе не знают.
– Узнают, как будем сватать. От местных. И не захотят.
– Про тебя, внучок, столько слухов сейчас ходит. Что ты клад нашёл. Что разбогател. Отдадут. И у нас найдутся, кто отдаст. Бедным семьям взрослая девица лишний рот. Бесприданницу с радостью отдадут.
– Местные девицы меня ненавидят, я же говорю. Зачем мне такая жена?
– Ну из другой деревни возьмём.
– Бабуль, я как бы и не отказываюсь. Я теперь… понимаю, зачем женятся. С тех пор, как Лалу встретил, – поведал Рун. – Но. Лалу я взять в жёны не могу. Не для меня она. Пока она здесь, я жениться и на других не могу. А она пока не может вернуться домой. Вероятно не один месяц у нас пробудет. И потом. Я жениться не хочу абы на ком. Это я тоже понял благодаря Лале. Девушка должна нравиться. И рада мне быть. Тогда будет в радость домой к ней возвращаться, в удовольствие работать, чтобы её обеспечивать. А если этого нет, супружество превратится в пытку. Станет каторгой. Лучше уж одному, чем так.
– Ах, внучок, не зря же говорят «стерпится-слюбится». Ты добрый, узнает тебя жена получше, обязательно полюбит. Так всегда бывает, – молвила старушка. – Брак, это на всю жизнь, только дурачки всю жизнь ненавидят друг друга, потому что будет бедность и разлад. Сердце всё равно прикипает к тому, кто честно с тобой роднится. Даже супротив воли. Просто надо хорошую девушку искать, без гонора, без зла в душе. Более ничего и не нужно, остальное всё само приложится, само придёт.