В мечтаниях о Лале Рун разулыбался своим мыслям.
– О, какие люди! – услышал он вдруг знакомый не самый приятный голос позади.
Он повернул голову на ходу. Его неприятные ожидания оправдались. Это был сын деревенского главы, первейший его недруг, Фиор.
– Здорово, Рун, – с усмешкой сказал Фиор. – Постой. Поговорить надо.
Рун остановился.
– Чего тебе? – спросил он сухо.
– Ну… – Фиор задумался, подбирая слова. – Хотел сказать… мы уже не дети. Давай забудем старые обиды. Глупо это всё. Чего ж нам всю жизнь держать зло друг на друга из-за ребяческой ссоры? Ты меня…отделал-то неслабо тогда. Сёстры… боялись на меня смотреть в те дни, страшно им становилось, как у меня рожа распухла. Плакали даже.
– Как будто меня не отделали. Ты это затеял. И ты не один на один был, с дружками.
– Я же с тобой не на рыцарский поединок шёл. А проучить. Какой смысл мне был это делать один на один, если физически ты был крепче? – подивился Фиор с искренним недоумением. – У тебя не было таких дружков. Поэтому ты был слаб. Но не хотел понимать своё место. Ты, Рун… слишком прямолинейно мыслишь. Дело не в том, кто прав или нет. А в том, кто сильнее. Мы же подчиняемся господам, потому что мы крестьяне. Каждый должен знать своё место. Но это всё дела прошлых дней. Давай забудем. Я такого не ожидал, но ты высоко поднялся. Возвысился над всеми нами. Недостижимо. Ты теперь гораздо выше, я это признаю. И принимаю. Потому что я здравомыслящий. Поэтому смиренно прошу снизойти и простить, ей богу, глупые детские обиды. Повздорили, с кем не бывает? Зол был на тебя, помстил малость потом. Но уже давно перестал. Ты же знаешь. Так что скажешь? Забудем былое? Я-то уж и забыл, оставил в далёком прошлом, а ты кажется нет. Давай, прости, друг, малы мы были, в ребяческом гневе чего не сделаешь.
Здравое зерно в его словах как будто имелось. Рун никогда не задумывался, что можно взять и помириться с главным недругом. Даже в голову не приходило. Просто так не бывает. И потом человек-то довольно подлый. И себялюбивый. От таких лучше держатся на расстоянии. С другой стороны, ведь и правда были детьми. Оба выросли. Оба изменились так или иначе. Разумно, живя в одной деревне, хотя бы не враждовать. Иллюзий питать насчёт предложения этой якобы дружбы не стоило, это всё из-за Лалы, уйдёт она когда-нибудь домой, и снова станешь для таких людей пустым местом. Но и негатив испытывать к нему вряд ли есть смысл. Кто он такой, чтоб придавать ему столько значения, пусть и отрицательного?
– Я в общем-то не держу на тебя зла, – спокойно признался Рун. Его равнодушный тон подразумевал нечто вроде «мне, собственно, нету до тебя никакого дела». Вежливые люди не всё доносят словами. Но тон такая вещь, которую можно и не заметить, и не понять, и проигнорировать при желании.