– Помоги мне волосы вытащить, милый.
Он осторожно вытянул сзади из-за ворота её золотистые пряди, расправил.
– Вроде всё.
Она обернулась, уставившись на него своими огромными глазищами загадочно и взволнованно. А он глядел на неё, тоже волнуясь.
– Ну вот, теперь разувайся, бери меня на ручки и неси в водичку, – ласково молвила она.
Как и в прошлый раз, она была очень лёгкой. Невесома, словно пёрышко. Как и в прошлый раз, сначала смотрела ему в глаза серьёзно и доверчиво, а потом разулыбалась счастливо. Рун остановился, зайдя в воду чуть менее чем по пояс.
– Готова? Отпускать? – спросил он мягким тоном.
Она кивнула.
– Только если вдруг случатся какие-то накладки, Лала, давай не обижаться друг на друга. Пожалуйста! – взмолился он вдруг жалостливо. – Я не переживу, если ты снова станешь не мила со мной.
– Хорошо, любимый, – ответила она, сияя.
– Ты меня с ума сводишь, – вздохнул он с улыбкой. – И непонятно, зачем.
– Потому что мне это нравится, глупенький, – весело поведала Лала.
Он осторожно поставил её на ножки, отступил. Какое-то время они стояли, глядя друг на друга. Затем Лала опустилась в воду, похлюпалась чуть-чуть с удовольствием, нырнула. Рун окунулся тоже. Они снова встали. Лала осмотрела себя:
– Не просвечивает?
– Нисколько не просвечивает, – отрицательно покачал он головой, любуясь ей.
– Кажется, я тебе нравлюсь мокренькая, – заметила Лала с невинным очарованием.
– Это чума как красиво! – горячо подтвердил Рун.
– Ну вот, теперь обнимай меня, – тихо позвала она.
Он шагнул, ощущая, как колотится сердце, отдаваясь внутри глухими ударами. Прижал её к себе. И вдруг она слово обмякла, повиснув на нём.
– Держи меня, Рун. Пожалуйста, – услышал он её ласковый растерянный шёпот. – А то я утону.
– Держу, держу, – с нежностью проговорил он.
Они ещё долго не выходили на берег. Сначала стояли, окружённые безбрежностью неба и водного простора, согревая друг друга. Потом много плескались, купались, брызгались, смеялись, и снова много-много обнимались. Рун совсем потерял счёт времени, позабыв обо всём на свете. Просто чувствовал, что лето, что солнце, что знойно, что тёплая приятная освежающая вода. Что любимая девушка рядом. И что он очень-очень счастлив. Бесконечно счастлив.
***
После купания Рун с Лалой ушли в шалашик подремать. Состояние счастливой усталости довольно странное, для Руна было внове, но очень приятное. Вроде бы и сил полно, а тело жаждет отдыха. Оба свалились, как были, в чём были, мокрыми. И на часа два буквально вырубило. Однако сон для феи объятий это же не просто сон. Когда он с её человеком. Это очередная порция упоительной светлой радости. Которой она делится с ним, освещая его сиянием своей улыбки. Так что и это было волшебством, чудесным времяпрепровождением. Ну а после того, как они встали, Руна ждал ещё один замечательный сюрприз. Теперь, когда ситуация с купаниями прояснилась, Лала решилась наколдовать новое платье. Уже не стала переодеваться в своё прежнее, а сразу посадила его спиной, вернула рубаху, и занялась сотворением наряда. Рун терпеливо ждал, долго, очень долго, но был сполна вознаграждён, так и застыл оторопело в немом восхищении. Лала осталась довольна его реакцией. Сразу попросилась в объятья, чтобы насладиться этим его восторженным пылом, который даёт столько счастья и магии, что подкашиваются ножки. Позже, когда они, весьма нескоро, смогли оторваться друг от дружки, Рун предложил перекусить. Правда тут же спохватился, что котелка-то нет, не вернули его им ещё, но Лала стала упрашивать его поколдовать еду, вкладывая в просьбу всё своё девичье очарование, и он не устоял, сдался, руководствуясь мыслью, что день у них всё же особенный, в свидания кавалер должен уступать даме, дабы ей было приятно. Несмотря на энтузиазм, у Лалы достаточно долго ничего не получалось. Она немножко расстраивалась и мрачнела, он как мог подбадривал её, обнимал, и наконец это всё же произошло – пред ними появилось диковинное яство – блюдечко из источающего аромат крупного листа неизвестного в мире людей растения, наполненное лежащими в тёмном соусе маленькими продолговатыми плодами, с виду напоминающими бобы, но на вкус совсем не бобы, а нечто вроде тонкой оболочки душистого ореха, фаршированного безумно вкусной начинкой из чего-то совершенно неведомого Руну. Лала была очень воодушевлена успехом – и потому что получилась сложная для неё магия, и потому что смогла угостить жениха удивительной для него пищей, пробудившей в нём радость, и не в последнюю очередь из-за возможности самой вкусить знакомое кушанье из своих краёв, по которому и по которым соскучилась. Словно прикоснулась к дому. Будь она не феей объятий на свидании, или не столь счастлива, может она и затосковала бы. Но ей сейчас было не до тоски. Особенно в объятьях находясь.