ать ей от души всем, чем способен. Если она будет счастлива с ним, этого достаточно. Лала зашевелилась. Повернулась в его сторону. Уставилась на него, с доброй грустинкой в глазах. – Проснулась, милая? – улыбнулся он ей. – Проснулась, – тихо промолвила она. – Ну как ты? Полегче тебе? – Немножко легче. – Хочешь, обниму? И буду держать до самого девичника, – предложил Рун. – А то как ты там веселиться будешь с таким настроением? Надо тебе его исправить. Срочно. – Только и ищет повод, чтобы меня обнять, – с деланным осуждением буркнула Лала. – Надо же мне извлечь пользу из твоего бедственного положения, – шутливо заметил он. Личико Лалы совсем просветлело. – Лучше ты иди ко мне, Рун, – позвала она, одарив его ироничным взглядом. – Приляг хоть на минутку. Перинка мягенькая. – Искусительница, – усмехнулся он. – Никак нельзя, любовь моя. – И почему же, заинька? Бабушки кажется нет. – Вдруг придёт. – А мы её не пустим. – Вот так фея! – подивился Рун со смехом. Лала тоже рассмеялась. – Рун, я страдаю, – сказала она. – Соверши подвиг ради несчастной дамы. – Есть разница, стоя обниматься или лёжа? – Есть, милый. Хочу вспомнить былые денёчки. И ночечки. В лесу. Как это было. И чтоб ты на подвиг пошёл великий. Али ты не мой рыцарь? – Ох, Лала, подведёшь ты нас под монастырь, – вздохнул Рун. Он подошёл к лежанке. Лала быстро подвинулась. Он улёгся. Она тут же прижалась, положила голову ему на плечо, расцветя счастливой умиротворённой улыбкой. – Как же хорошо, – произнесла она довольно. – Ты уютный. Соскучилась по этому. – Если тебе так легче, то я рад, – Рун приобнял её. – Гораздо легче, милый. – Я, Лала, не знаю, чем тебе помочь, – признался он с сожалением. – До деревни я тебя довёл, с магом познакомил. Кажется это всё, что я могу. Если только приворотное зелье на мне испытать. Ты вроде подумывала. Я готов, если что. Испытывай. Ты можешь его изготовить? – Я? – удивилась Лала. – Я нет. Я надеялась, у вас тут кто есть. Ворожея какая-нибудь. Или ведунья. – Ведунья имеется одна. Но умеет ли она такое или нет… Я сомневаюсь, что умеет, – промолвил Рун. – Давай подождём, мой котёнок, несколько денёчков. Ежели вестей не будет от дедушки Будая, начнём думать, что делать далее, – предложила Лала, сияя. – Быстро ты в этот раз впала в счастье, – порадовался Рун, глядя на её жизнерадостное личико. – Я боялся, что опять тебя не проймут. Мои объятья. – Вот видишь. Всего-то надо было просто прилечь, – весело сказала она. Неожиданно послышался звук открывающейся задней двери. Рун кубарем выкатился с лежанки, вскочил на ноги. Лала села, с испуганными глазками. – Батюшки вы мои! – донёсся до них растерянный голос бабули. Рун быстрым шагом направился в заднюю комнату. Бабушка сидела прямо на полу, с видом изумлённого младенца осматривая новую обстановку. – Что это, сынок? – пролепетала она заплетающимся языком. – Лала наколдовала, – мягко пояснил он. – Бабуль, ну не в первый же раз чудеса, привыкнуть пора. Вставай. Старушка послушалась. Он помог ей подняться. Тут подлетела и Лала. – Бабушка Ида, ну что вы, – улыбнулась она с теплотой. – Не пугайтесь. Это доброе волшебство. Я хочу чтоб мы все в красивеньком жили. Так же приятнее, правда? Бабуля вздохнула. – Это очень красиво, – заметила она растрогано. – Точно во дворце каком. Как же в такой красоте жить? А если испачкается? – Очистим, – приободрила её Лала. Бабушка лишь покачала головой. – Как сходила, бабуль? – спросил Рун с мыслью отвлечь её хоть немного. – Хорошо, – отозвалась она, продолжая таращиться вокруг себя. – К магу зашла, всё передала. К подружке зашла. Ей полегче вроде. Поболтали. У невестки была. Она всё про Лалу выпытывала. Любопытная. Про зелье ещё, которым ты ловил. Очень интересовалась им почему-то. Девушки меня по дороге встретили. Просили передать тебе, дочка, что скоро зайдут за тобой. А потом говорят, дом-то ваш боле не кривой. И как будто выше стал. И барон у вас был. Вот я обомлела. А тут ещё такое. Диво дивное. А зачем барон к нам приезжал? – Я, бабушка Ида, испрашивала у него совета, когда была в его замке. Как быть, если я по гостям хочу с женихом своим ходить. Даже в знатные дома. А он пообещал подумать и дать мне ответ, – поведала Лала. – Вот решил что ответить, и сам приехал сообщить. Сказал, чтобы я с женихом ходила куда хочу. И сам нас пригласил к себе на завтра. И меня, и Руна. Старушка аж пошатнулась. Рун поддержал её. – Бабуль, может тебе прилечь? – предложил он участливо. – Чтоб прийти в себя. А то вон какая бледная. Приляжешь? – Нет, сынок, не хочу, – возразила бабушка. – Где тут улежать, когда так дивно в дому. Хочу всё оглядеть. Она направилась в горницу, и вскоре уже оттуда раздались её удивлённые причитания. – Ну что, чем займёмся? – посмотрел Рун на Лалу с улыбкой. – Погрей меня ещё немножко, любимый. На улице на лавочке, – попросила она тихо. – Пойдём, – кивнул он. На лавочке было хорошо. Тенёк от избы, тепло от летнего ясного денька, ласковый ветерок, ароматы трав. Ну чем не рай? Особенно когда ты с тем, кто дорог. Лала придвинулась, Рун обхватил её руками. Она стала буравить его глазками нежно. – Кажется ты совсем отошла от своей печали, – порадовался он. – Смирилась, мой котёнок. Ничего не поделаешь. Ты неплохая компенсация за мои несчастья, – произнесла Лала с глубокой приязнью. – Только надо всё же без лежачих компенсаций обходиться. У меня чуть сердце не выпрыгнуло, когда бабуля пришла. – Ох эта бабушка! – грустно посетовала Лала. – Как будто караулит. Не успели прилечь, как она тут как тут. – Разве плохо сейчас? Вот так, сидя? – Так хорошо, – признала Лала, очаровательно улыбнувшись. – Когда глаза в глаза особенно. Романтично очень. Сердечко бьётся у тебя. Взволнованное. Мило. – Ты красавица, – вздохнул Рун. – Когда на тебя столь красивая дева смотрит так приветливо. На расстоянии… поцелуя. В груди хочешь не хочешь, ёкнет. Не привыкнуть к этому, Лала. – На расстоянии поцелуя? – развеселилась Лала. – Ты уже и расстояния в поцелуях начал мерить, суженый мой? Не только штрафы? – Смейся, смейся. Но я всё правильно сказал, – добродушно ответствовал Рун. – Когда так близко… двое. Обычно они делают сие для жертв. Чуть наклонишься, и она случится. – Ох, нескоро ты теперь жертву получишь, – посочувствовала Лала с иронией. – Ну да, похоже на то, – деланно огорчился он. – Могла бы и сейчас расплатиться. К чему такая жестокость. Лала залилась негромким счастливым переливистым смехом. – Ну потерпи, мой дорогой, – ласково попросила она. – Уговор есть уговор. Или давай его отменим. Если мне станет можно колдовать, тогда сейчас расплачусь. – Ты не шутишь, Лала? – с острожным недоверием осведомился Рун. Она ненадолго задумалась: – Нет, заинька, не шучу. Правда я знаю, что ты не согласишься. Даже не сомневаюсь. А зря. Поцелуй феи, это нечто особенное. Я бы была очень нежной. – А что как возьму да соглашусь? – усмехнулся он. – Расплачусь, – поведала Лала с простодушной искренностью. Рун посмотрел на неё пристально, выдержав многозначительную паузу, словно раздумывая. И вздохнул: – Хотелось бы. Но нет. Никак нельзя. – Я знала, я знала, – порадовалась Лала. – И вообще, любимая, тебе надо прекратить чудеса творить для нас, – с полушутливым осуждением молвил он. – А то бабулю удар хватит. Пожалей её. Да и на меня они влияют. Я чувствую. Как бы магия снова не пропала из объятий. Остановись с дарами. Мой главный дар – это ты. Не хочу чтоб стало иначе. – Ну, милый, я же творила только вынуждено. Ты сам это признал. Не ругай меня, – просяще произнесла Лала, сияя. Она положила голову ему на плечо. – Наконец-то ты счастливенькая. Как раньше, – заметил Рун тепло с облегчением. – А то я уж не знал, что делать, когда горевала. И объятья не помогали. Непривычно, когда не помогают. Странно от этого. И тоскливо. Жалко тебя, а помочь нечем. Даже приласкать запрещено. – Я тебя люблю, – проговорила Лала тихо. – Кто любит, тот целует, – буркнул он с юмором, изображая сомнение. Лала рассмеялась. – Это когда влюблены, целуют. И то если помолвлены. Не понарошку, – возразила она. – Смешно ей. А я в печали, – притворно омрачился Рун, не очень правдоподобно, потому что глаза его светились весельем, выдавая его истинное настроение. – Отмени уговор, тут я тебя и утешу, – лукаво предложила Лала. – Нет. – Значит, сам виноват. – Да уж! – подивился он её хитрости, улыбаясь. Лала вздохнула счастливо. – Мне хорошо, Рун, – сказала она искренне. – Мне снова очень хорошо. Потому что у меня есть ты. Даже не хочется с тобой расставаться из-за девичника. Может ты со мной пойдёшь? Превращу тебя в девицу. Ты будешь симпатичная. И миленькая. – А ты можешь превратить? – заинтересовался Рун. – А ты б хотел? – Хм, – Рун призадумался. И покачал головой отрицательно. – Стыдно это пожалуй. И вроде незачем. Просто… не представляю себя таким. Глазки парням строить, наряжаться, плакать по пустякам. Ужас. – Вот она, мужская гордость, да? – мягко укорила его Лала, чуть опечалившись. – Быть девушкой так плохо? – Нет, что ты. Я не об этом, – заверил он извиняющимся тоном. – Вы другие. Поэтому и нравитесь. Очень. Но я как-то привык быть парнем. Я же всё равно останусь внутри собой, в кого ты меня не преврати. А для парня это всё стыдно и… болезненно. Стать вдруг… женственным. Не обижайся, красавица моя. – Я поняла, – ответствовала Лала беззлобно, сразу оттаяв. – Я пошутила, Рун. Я не могу тебя превратить в девицу. Это плохое колдовство, неправильное. Потрясением дл