*****
Приближался вечер. Рун подуспокоился. Они ушли уже довольно далеко от города, пусть и не настолько далеко, как хотелось бы, но всё же. Прилично отдалились, значительно снизив вероятность наткнуться на кого-то. Как известно, большинство грибников, хворостособирателей и им подобных предпочитают ночевать дома, соответственно не уходят от него далее чем на пол дня пешего пути. Превысь чуть-чуть это расстояние, и их количество на единицу лесной площади сильно поубавится. Плюс, и сама сия площадь с каждой новой проделанной от города верстой существенно прирастает, позволяя легче затеряться в ней. Недаром давно уж всё стихло вокруг. За последние часов шесть ни разу не почуял Рун и намёка на дым от костров, постепенно перестали тревожить собой воздух производимые людьми звуки. Хорошо было в лесу. Лала кажется совсем оправилась от своих недобрых чар. Тот налёт грусти, что был у неё в глазах после наказания барона, полностью исчез. К тому же с ней случилось одно чрезвычайно приятное происшествие, весьма поспособствовав улучшению её настроения. В какой-то момент к ней, неожиданно вынырнув из-за кустов, подбежала лиса. Упитанная и очень весёлая. Лала склонилась к ней, чтобы погладить, а та и лапками обнимет, и лизнёт в лицо. Радовалась безмерно, пробуждая в Лале ответную столь же бурную радость. Рун видел лис крайне редко, и живём лишь издали, животное хитрое, осторожное, мех её ценится, но изловить сложно, а мясо годится в пищу если только в голод. Тем, кто не занимается профессионально заготовкой пушнины, не имеет капканов, особых ловушек, собачьей своры, и т.д., связей со скупщиками шкур и скорняками, нет смысла тратить время и силы, гоняясь за единичными экземплярами. Он наблюдал за лисой с огромным интересом, потом решился тоже попробовать погладить, а она и ему была не менее рада. Доверяла полностью. Вот когда начинаешь испытывать сожаление и чувство вины от того, что ты охотник. Как можно отнять жизнь у такого жизнелюбивого и доброго существа? Правда существо-то само охотник. Зайчиков и мышек с удовольствием слопает. И если в курятник проберётся, плохо будет курам. И горестно хозяевам. Но всё же жаль, что в мире всё так устроено. Ещё долго после того, как лисичка убежала от них по свои делам, Лала прямо светилась от этой встречи. Да и Руну было веселее на сердце. За день свою жажду объятий Лала вроде бы более-менее утолила. Летела, бесконечно счастливая, сияя личиком. Остановки у них стали происходить пореже. Они передвигались меж вековых деревьев, держась за руки, иногда говорили о разных пустяках, иногда молчали, потому что и молча вдвоём было очень хорошо. Сейчас, в очередной из таких периодов безмолвия, Лала начала тихо напевать, как делала обычно, когда ей было особенно приятно на душе. Ту незатейливую мелодию, которая так нравилась Руну, эти свои милые «ла-лала-лала». Напевала, и бросала на него взгляды, полные приязненного очарования. – Чего это ты на меня так загадочно поглядываешь всё время? – со смехом поинтересовался он, в конце концов обратив внимание на это её странное поведение. – А то ты прям не знаешь, Рун, – довольно ответила Лала. – Не знаю, – улыбаясь, чистосердечно признался он. – Ну, мы же в лесу. – И? – Скоро ночь. Рун продолжал смотреть на неё с искренним добродушным непониманием. – Какой ты недогадливый, – чуть осуждающе подивилась Лала. – Ну тут же нет бабулечки твоей. Скоро ночечка. Наконец-то будем спать вдвоём. Столько мечтала об этом. И вот дождалась. Уже почти. Ла-лала-лала. – Ах, это, – рассмеялся Рун. – Это. – Вот не думал. Что ты этого так ждёшь, – с теплотой поведал он. – А что ты подумал? – полюбопытствовала Лала, буравя его весёлыми глазками. – Ничего, – пожал Рун плечами. – А тебе прям всё равно, Рун? Что мы будем вместе сегодня ночью. – Лала, мы же с тобой всё-таки разные, – беззлобно произнёс он. – Ты, чем я ближе, тем счастливее. А я счастлив одинаково от твоего присутствия. Чуть ближе, чуть дальше, не важно. Когда чуть дальше, можно на тебя полюбоваться. Тоже счастье. Если бы мне было запрещено тебя обнимать, думаю, любое прикосновение к тебе было бы особенным счастьем. А раз не запрещено, это… просто становится частью одного большого счастья, от того, что ты со мной. Когда ты рядом, когда улыбаешься мне, для меня сие в точности то же самое, как если бы мы обнимались. – Так ты счастлив, Рун? От того, что мы вместе? – А то ты не видишь. – Я тоже очень счастлива. Даже когда мы не обнимаемся. – Потому что знаешь, что мы всё равно скоро будем. Это делать, – усмехнулся Рун. Лала вдруг подлетела к нему вплотную. – Соскучилась? – с юмором спросил он. Она кивнула, приветливо и очаровательно глядя на него. Он обхватил её руками. – Счастье моё голубоглазое. – Милый, что если мы на ночлег уже остановимся? Я немножко устала. Правда, – мягко попросила Лала. – Конечно, – сразу согласился Рун. – Только давай костра не разводить. А то вдруг дым учует или заметит кто. Не охота на ночь так своё положение всем выдавать. Близковато ещё к городу. Лучше поберечься. Еда у меня есть, готовая, из дома. Варить её не надо. Обойдёмся без костра, не зябко тебе будет? – Я от тебя погреюсь, возлюбленный мой, – разулыбалась Лала. – Ну, отлично. Они как раз в