ь, мой заинька. – Вот только что ж ты покраснела? Когда смотрели. – Врёшь! – возразила Лала добродушно. – А вот и нет. – Сам-то. Был как помидор. – Так уж и как помидор? – с юмором высказал сомнения Рун. – Ну, может нет. Но ушки-то залила краска. – Близко очень. Волнительно, – поведал он. Какое-то время они лежали, ничего не говоря. Над ними сияла голубизной бесконечность утреннего неба. – Рун, – позвала Лала вскоре. – Что, милая? – Давай больше так не делать. А то какие-то любовные игры уже получаются. Это немножечко перебор. – Как пожелаешь, – охотно согласился он. – Может и правда перебор. Хотя… на магию объятий наверное влияет благотворно. – О, тут не сомневайся даже, – сияя, подтвердила Лала. – Я бы сейчас на ножках не устояла никак. – Ты кажется всё равно немного испугалась под конец. – Рун, что бы ты о себе не думал. Опасность велика, когда мы так близко, – мягко проговорила Лала. – Ты мужчина. Я тебе нравлюсь. На мгновенье потеряешь над собой контроль. И всё. Назад уж не вернёшь. – Лала, так не будет никогда. – Риск слишком велик, котик. Поцелуешь, и всё, ущерб для чести. Как жить тогда? И как дружить с тобой? Не стоит ставить под угрозу наши отношения. Из-за вершин деревьев показался край белоснежного облачка, безмятежно плывшего в вышине. Эта безмятежность словно передавалась сверху в душу, убаюкивая. – Лала, а почему это такой ущерб для чести? – тихо поинтересовался Рун. – Ведь ты же мне должна. Ну, стала бы считать, что расплатилась. – Я тебе должна другое, мой хороший. Тот поцелуй мой дар. А этот был бы насилием твоим. Есть разница. – Пожалуй верно, – признал он. Они снова ненадолго замолчали, пребывая в счастливом умиротворении. Вокруг них на полянке зеленела травка. Вздымались вековые дерева, держа на своих кронах свод небесный. Безветрие комфорт дарило телу, а утро наполняло воздух свежестью. – Рун, а ты думаешь о том, как это будет? Ну… жертва, – спросила Лала доверительно. – Нет, не задумывался. – А я иногда думаю. Пытаюсь представить. – И что ты видишь? – По-разному. Порою страшно. Порою стыдно. Но коли вспоминаю, что ты герой. Который спас, который отпустил, мой добрый друг и верный рыцарь. То волнительно и словно согревает внутри. Мне кажется, он будет очень ласковым. Этот поцелуй. И трепетным. И нежным. И печальным. Потому что мы расстанемся после него. Навсегда. – Бедняжка, как ты будешь без объятий, когда вернёшься в мир свой, – весело посочувствовал ей Рун. – Ну, выйду замуж. Муж поди обнимет, – разулыбалась она. – Действительно, – притворно огорчился он. – Тебе-то хорошо. А кто меня обнимет? – В лесу найдёшь медведя и обнимешь. Он будет рад, – ответствовала Лала озорно. – Жестокая. – А вот и нет. Прикинется прям несчастненьким. Чтоб фея пожалела. Найдёшь себе невесту. Рун, за тебя это никто не сделает. Захочешь найти, найдёшь. Другие же находят, все привсе. И ты найдёшь. – Какая ж за меня захочет, когда я фею столько обнимал? Скажет, ступай-ка к своей фее. Иль к медведю. – Я тебя не заставляю обнимать. Сам виноват. – Да уж! – только и смог вымолвить он. – Что тебе хоть снилось-то, Рун? Расскажи. Очень любопытно, – попросила Лала. – Да как-то не запомнилось, – пожал он плечами. – Что-то снилось, а что… забыл. Но кажется не ты. Как будто эльфы. С какими-то эльфами вроде бы беседы вёл. Странно, да? Мне до сих пор не снились эльфы. На картинках видел их несколько раз, и всё. – Ну, значит всё получилось, мой славный, – уверенно заявила Лала. – Почему ты так думаешь? – Моё волшебство должно было вызвать в твои сны самых величайших воинов прошлого. Из тех, что умерли уже. А самые великие воины, это эльфы. Все это знают, – объяснила Лала. – Они живут тысячу лет. Представляешь, сколько опыта накапливают за жизнь? Эльфы вообще мастера во всём. Их искусства потрясут любого. Вот ежели ты услышишь, к примеру, впервые музыку их лучших композиторов, ты будешь рыдать. И от пения их лучших менестрелей будешь рыдать тоже. – Я рыдать от песенок? Вот уж вряд ли, – рассмеялся Рун. – Смейся-смейся, – улыбнулась Лала. – Но я верно говорю. Будешь слёзы лить безутешно, как ребёнок. – Ох и фантазии у тебя обо мне, любимая, – покачал Рун головой. – Знаешь, всё же мне кажется, не научиться тут ничему ратному. Во снах. Как научиться, если ничего не помнишь? Боюсь, зря ты истратила магию. – Феи колдуют по наитию, мой дорогой, – поведала Лала. – А наитие иногда прозорливее ума. Редко бывает совсем уж зря. Чему-то всё равно научишься. Всего-то ночечка прошла, а ты уж выводы делаешь. – Посмотрим. Хуже-то не станет от снов. Просто магию твою жалко. – Нашёл что жалеть, глупенький. Когда у меня есть неиссякаемый источник магии, – с иронией заметила Лала. – К тому же пополнять её так приятно. Чего бы не потратить. Когда без штрафов. – Штрафы тоже иногда бывают очень приятными, – невинно проронил Рун. – Тебе надо попробовать. – Может как-нибудь и попробую. Мечтай об этом, заинька, – весело ответствовала Лала.