*****
Избушка ведуньи располагалась прямо среди деревьев, не на полянке, а в окружении стволов вековых сосен и осин. Вполне ладная, хоть и небольшая. Не развалюшка какая-нибудь, не полусгнившая покосившаяся постройка. Добротная и ухоженная. Рядом с ней виднелся аккуратненький махонький огородик, обнесенный частоколом из палочек. Из печной трубы поднимался слабый дымок. – Кажется нам везёт, – молвил Рун спокойно. – Раз идёт дым, значит тут она должна быть. Не ушла никуда. – Какой милый домик, – заметила Лала. – Как она его здесь построила? – Это не она строила, – улыбнулся Рун. – Это охотничья заимка. Знать, кто любит охотиться, ставят себе такие в лесу, чтобы было можно в непогоду или зимой укрыться. Но они для всех. Любой, кто идёт мимо, может переночевать. А она тут живёт. Никому это не мешает, даже наоборот, зайдёт охотник, а она и чаю душистого, и сготовит, и рану полечит, если что. Она травы летом собирает. Целебные, ну и другие. Алхимики из дворян бывают чудаками, за нужную им редкую травку вроде четырёхлистного клевера, или за засушенного жука какого-нибудь, что потребен для зелья, могут много заплатить. И лекари местные, сами-то по лесам не шляются. Видишь, какой у неё небольшой огород. Причём в лесу. А выживает же как-то в зиму в деревне. У неё семья неплохо живёт. Денежки водятся. Думают, не в последнюю очередь это её заслуга. Она тут совсем не зря цельное лето одна сидит. За целительство своё она денег не берёт, и не требует, правда не отказывается ни от чего, что ей в благодарность сами дают. А травками торгует охотно. – Как же она тут совсем одна? Старая женщина, – с недоумением и сочувствием спросила Лала. – Привыкшая. Не все бы так смогли. Но она может. Недаром же ведунья. Ведуньи всегда с лесом на ты. Из-за домика вышла серая пушистая кошка, важной походкой направилась навстречу. Лала тут же подлетела к ней, взяла на руки, стала гладить. – Здравствуй, киса! – обрадованным голоском ласково проговорила она. – Какая ты красавица! Кошка довольно замурлыкала. – Кошечка гладит кошечку, – усмехнулся Рун. – Лала, подожди здесь, ладно? Пойду сначала один зайду, предупрежу её о тебе, а то как бы её удар не хватил, если ты неожиданно пред ней предстанешь. – Хорошо, любимый, – кивнула Лала с сияющим личиком. Рун быстро дошёл до двери. Рядом с ней отчётливо чувствовался запах какого-то не очень приятного варева. – Эй, есть здесь кто? – крикнул он, более для того, чтобы предупредить о своём приходе, дабы не напугать старушку. Ответом была тишина. Он подождал, подождал, затем постучал в дверь кулаком: – Баба Анта, вы тут? Снова никто не отозвался. Рун попробовал отворить дверь, но та была заперта. Тогда он потянул за верёвочку, выходившую через дырочку в стене. Засов с обратной стороны отворился, и путь внутрь оказался наконец свободен. Рун перешагнул через порог, ощущая сильный запах варева, к которому примешивался аромат трав, сена, сушёных грибов. Ощутил кожей прохладу укрытого от солнечных лучей помещения. В избушке не было почти никакой обстановки. Небольшой грубый стол, пара не менее грубых табуреток, лавочка. На столе несколько деревянных плошек, глиняная посудинка, на лавочке с краю странное соломенное чучелко. Под потолком натянуты несколько верёвок, на которых подвешены пучки трав, какие-то мешочки. Земляной пол. Вместо печи сложен небольшой камин. Бабушку он увидел сидящей в углу на лежанке. Она зевнула, протёрла сморщенными руками глаза. Поглядела на него без каких-либо эмоций на лице. – Здравствуй, добрый молодец. Прикорнула маленько. Кто ты таков, куда путь держишь? Одета она была в потрёпанноё перештопанное на много раз тряпьё, на голове косынка, тоже просто из какой-то старой тряпки, из под которой выбивались белоснежно седые волосы. – Я Рун, вы меня знаете, – представился Рун. – Внук бабы Иды, живу на краю деревни, у реки. Бабулька призадумалась. – Иду знаю, добрая женщина. Муж у неё помер не так давно. Она сотворила знак поминовения. – Да уж больше четырёх лет прошло, как умер, – чуть озадаченно напомнил ей Рун. – Правда? – слегка удивилась старушка. – А кажется, будто недавно было. Она встала, снова зевнув. Указала рукой на чучелко: – А это мой муж Вабо. Рун повернул голову, всмотрелся в соломенную фигуру, в некоторой растерянности, подумал, подумал, и произнёс неуверенным голосом: – Добрый день, дяденька Вабо. – Так ты тут охотишься, добрый молодец? – поинтересовалась бабушка спокойно. – Али путник перехожий? – Путник. Бабулька направилась к камину, где над тлеющими углями висел котелок. Стала подкидывать в угли сухие веточки, сложенные кучкой тут же, неподалёку, ломая их. – Баба Анта, вы знаете, что к нам в деревню явилась фея? – перешёл к делу Рун, подойдя к ней поближе. Теперь его взгляду открылось, что она варит. Котелок был наполнен мутной жижей, из которой торчала голова какого-то небольшого зверька, кажется белки. – Нет, сынок, – равнодушно промолвила старушка. – Были тут люди охотные, я их спросила, что да как у нас в землях, какие новости, а они давай потешаться надо мной. Тоже всё про какую-то фею мне. А сами смеются. – Вообще-то это всё правда, бабушка, – вежливо поведал Рун. – Вы не пугайтесь, фея сейчас здесь, я к вам её привёл. Чтобы вы ей поворожили. Бабулька лишь разулыбалась, продолжая заниматься огнём. – Я её сейчас позову, не пугайтесь, ладно? – попросил Рун. – Зови, сынок, – весело сказала старушка. Рун вышел из избы на свежий тёплый лесной воздух. Лала всё забавлялась с кошкой. Та лежала на спине, игриво ловя лапками травинку, которой Лала щекотала её, тихо смеясь. Рун подошёл к ним. – Пойдём, красавица моя. – Здесь эта бабушка? – Лала погладила кошечку по головке, и поднялась с корточек. – Здесь. Только Лала, – Рун замолчал неуверенно. – Что, дорогой? – Ты там у неё… не заглядывай в котелок, в котором она готовит. И отказывайся, коли предложит есть. – У неё что-то мясное, Рун? – аккуратно полюбопытствовала Лала. – Да, – кивнул он. – И тебе не понравится, как оно выглядит. Лучше тебе постараться это не увидеть. – Такое ужасное что-то? – личико Лалы приобрело робкое выражение. – Ну, не ужасное, но тебе будет неприятно, – он взял её за руку. – И ещё. Она кажется считает соломенную куклу мужем своим покойным. Ты не удивляйся этому. Так-то она вполне в уме, как будто, и помнит всё. – Хорошо, – шепнула Лала чуть испуганно. Дверной проём избушки был неширок, невысок, Рун зашёл первым, Лала, опустившись на ножки, следом. Старушка обернулась к ним и мгновенно застыла, обомлев. Поначалу у неё в глазах отразилась ошеломлённая растерянность, а затем уста постепенно расплылись в благоговейно-умилённом радостном изумлении ребёнка. Она стояла с отсутствием признаков всяческой мысли на лице. И улыбалась. – Здравствуйте, добрая бабушка, – тепло поприветствовала её Лала. Старушка перевела очумелый взгляд на Руна, словно вопрошая: «ты тоже лицезришь сие чудо»? Он остался бесстрастен. Тогда она снова воззрилась на Лалу. – Ой, не сон ли, не наваждение? – проговорила она с сомнением. – Али бес нечистый надо мной шутки шутит? – Причём тут бес, бабушка? – немного озадаченно посмотрела на неё Лала. – Я фея. Феи не связаны с нечистью. – Платье у тебя бесовское, доченька, – вполне осмысленно молвила старушка. – И вовсе оно не бесовское, – огорчённо возразила Лала. – Обычное, как у всех фей. У нас все так ходят. В вашем мире у мужнин больше мыслей нечистых в умах. Поэтому дамам приходится прятать ножки. Чтобы не пробуждать у кавалеров дурные намеренья. – Феи почти как боги, – вставил своё слово Рун. – Мы ниже их и грешнее, и потому не в праве их судить. К вам доброе волшебное существо за помощью пришло. А вы его обижаете. – Нет, я не обижаю, – заверила бабушка. – Я лишь хочу понять, не бес ли надо мной смеётся. – Уж вот бесу нечем заняться, только потешаться над вами, такая вы важная персона, – покачал головой Рун скептически, и обернулся к Лале. – Проблема с верой своим глазам тут у нас возникла, кажется. Когда в лесу живёшь долго один, некоторые начинают видеть то, чего нет, и сомневаться в том, что есть. – И что же делать? – спросила Лала с растерянным личиком. Тут в избу зашла кошка, сразу направилась к ней, принялась тереться о ноги. Лала взяла её на руки, стала гладить. Кошка довольно замурлыкала. – Не знаю, – развёл руками Рун. – Моя котейка за версту чует нечистый дух, – поведала старушка. – Не подошла бы к нему ни за что. Раз подошла, значит не бесовство. – Ну слава богу! – с облегчением выдохнул Рун.