Прошло немало времени, прежде чем старушка до конца пришла в себя. Поначалу она всё охала, ахала, удивлялась, причитая, потом вдруг вспомнила про обязанности хорошей хозяйки, засуетилась, пыталась накормить, но даже Рун не смог бы затолкать в себя то, что она наварила, чего уж говорить о Лале. А вот на чай они согласились, чай у ведуньи был хорош, из целого букета особых душистых трав. Сам такого никогда не приготовишь, и не попробуешь нигде кроме как в гостях у столь знающего лес человека. Лала была в восторге, старушка рада без памяти, что угодила сказочному созданью. – Баба Анта, – произнёс с вежливым сожалением Рун, когда чаепитие закончилось. – Вы уж простите, но мы как бы спешим. Мы по делу пришли. Лале помощь ваша нужна. – Неужто какая-то беда с ней приключилась? Али хворь? – подивилась ведунья. – Не хворь. Но как будто беда, – ответил он. – Что-то слегка дурное. – Надо на воске посмотреть, – сказала старушка. – Это первое дело. – Давайте, – кивнул Рун. – Сейчас вы можете посмотреть? – Да, сынок. Это я завсегда могу. Без лишней суеты ведунья быстро приготовила плошку с водой, керамическую посудинку, куда положила кусочек воска. Открыла дверь, принесла табуретку точно под дверной косяк. Лала наблюдала за этими приготовлениями с робостью, как за чем-то пугающим и таинственным. – Страшно, – шепнула она Руну. – Да не бойся, – улыбнулся он ей подбадривающе. – Она так многим в деревне делала. И в городе. Включая меня. И ничего, как видишь. Ведунья поставила посудинку с воском на остывающие угли. – Садись на табуреточку, дочка, – позвала она. Лала нетвёрдой походкой прошла под косяк, села. Рун встал рядом. Ведунья подала ему плошку с водой, забрала с углей посудинку с растаявшим воском. Стала творить над Лалой знаки оберега, и приговаривать: – Бог наш великий, Небо, будь милостив к дочери твоей Лале, спаси и сохрани, спаси и сохрани, спаси и сохрани. Закончив делать знаки, она взяла у Руна плошку, подняла, и, держа над головой Лалы, вылила воск в воду. – Ох, беда, – пробормотала она. Лала побледнела. Ведунья опустила пред ней плошку, показывая, что там. Рун тоже заглянул. Воск вылился в нестройный овал с растянутыми заострёнными краями. – Надо ещё раз, – обеспокоенно промолвила старушка. – Сиди, дочка. Воск был вытащен, помещён опять в посудинке на угли. Вскоре ведунья снова проделала над Лалой знаки, произнося те же молитвенные слова, вылила растаявший воск в плошку над её головой. Лала сидела ни жива ни мертва. Ведунья показала ей получившуюся фигуру. Та заметно отличалась от прошлой, но всё равно была вытянутым овалом с заострёнными краями. – И что сие означает? – спросил Рун озабоченно, чувствуя, что ответ будет не самым приятным. – Глаз. То есть сглаз, – сообщила старушка с сожалением. И тут же поправилась. – Нет, это колдовской глаз. То есть злые чары. Проклятье. Лала тяжело вздохнула. – А вы можете это снять. Это проклятье? – посмотрел Рун на ведунью с надеждой. – Может быть, – спокойно отозвалась она. – Но надо, чтобы родственник рядом был. Отец, мать, или брат. Но не сестра. – Нет у неё тут родственников, – развёл руками Рун. – Ну, так попробуем, – сказала старушка. – Всё, дочка, вставай, третий раз нет нужды отливать, уже всё ясно. Лала поднялась с табуретки. – Бабушка, – взмолилась она жалостливо. – Прошу вас, снимите это проклятье с меня! – Сейчас попробуем, девонька, – заверила ведунья, глядя на неё задумчиво. – Надо же. Кто ж это тебя так? – Не знаю, бабушка, – чуть не плача, поведала Лала. – Фей все любят обычно. Кто-то очень злой. Старушка затворила дверь, перенесла табуретку в центр избушки. – Теперь сюда садись, доченька, к окошечку лицом, – велела она. Лала послушалась. Ведунья обошла её вокруг, поправила ей волосы, положила её ручки ладошками вверх на колени. Лала притихла, глазки её светились страхом и трепетным ожиданием. Ведунья стала творить над ней знаки оберега, опять приговаривая своё «спаси и сохрани», затем взяла плошку с водой, побрызгала голову Лалы, бормоча тихо: – Что пришло, уйди, прочь, прочь, злое к злу воротись, с водою стеки, в канаву убеги. Она замолчала. Поставила плошку на стол. – Это что, всё? – недоверчиво осведомился Рун. – Всё, – подтвердила старушка-ведунья. – Теперь надо снова отлить воск, так и узнаем, снялось ли. – Не надо отливать, – упавшим голоском произнесла Лала. – Оно не ушло. Я точно знаю. – Без родственника трудно снять проклятье, – сочувственно кивнула старушка. Рун подошёл к Лале. – Милая, иди ко мне, – ласково позвал он. Она никак не отреагировала. Сидела понуро. – Лала, – позвал он ещё ласковее. Она всё же поднялась, и он прижал её к себе. – Вот видишь, – мягко шепнул он с юмором. – Обнял тебя. Не постеснялся. Лала посмотрела на него печально, но всё же улыбнулась не без иронии. – Наконец-то соизволил, – буркнула она. – Столько ждать пришлось. – Ну прости, – усмехнулся он. Ведунья села на лавку, не обращая никакого внимания на поведение гостей. – Баба Анта, а вы можете сделать приворотное зелье? – обратился к ней Рун. – Приворотное зелье? – подняла она на него удивлённые глаза.