истых трав. Сам такого никогда не приготовишь, и не попробуешь нигде кроме как в гостях у столь знающего лес человека. Лала была в восторге, старушка рада без памяти, что угодила сказочному созданью. – Баба Анта, – произнёс с вежливым сожалением Рун, когда чаепитие закончилось. – Вы уж простите, но мы как бы спешим. Мы по делу пришли. Лале помощь ваша нужна. – Неужто какая-то беда с ней приключилась? Али хворь? – подивилась ведунья. – Не хворь. Но как будто беда, – ответил он. – Что-то слегка дурное. – Надо на воске посмотреть, – сказала старушка. – Это первое дело. – Давайте, – кивнул Рун. – Сейчас вы можете посмотреть? – Да, сынок. Это я завсегда могу. Без лишней суеты ведунья быстро приготовила плошку с водой, керамическую посудинку, куда положила кусочек воска. Открыла дверь, принесла табуретку точно под дверной косяк. Лала наблюдала за этими приготовлениями с робостью, как за чем-то пугающим и таинственным. – Страшно, – шепнула она Руну. – Да не бойся, – улыбнулся он ей подбадривающе. – Она так многим в деревне делала. И в городе. Включая меня. И ничего, как видишь. Ведунья поставила посудинку с воском на остывающие угли. – Садись на табуреточку, дочка, – позвала она. Лала нетвёрдой походкой прошла под косяк, села. Рун встал рядом. Ведунья подала ему плошку с водой, забрала с углей посудинку с растаявшим воском. Стала творить над Лалой знаки оберега, и приговаривать: – Бог наш великий, Небо, будь милостив к дочери твоей Лале, спаси и сохрани, спаси и сохрани, спаси и сохрани. Закончив делать знаки, она взяла у Руна плошку, подняла, и, держа над головой Лалы, вылила воск в воду. – Ох, беда, – пробормотала она. Лала побледнела. Ведунья опустила пред ней плошку, показывая, что там. Рун тоже заглянул. Воск вылился в нестройный овал с растянутыми заострёнными краями. – Надо ещё раз, – обеспокоенно промолвила старушка. – Сиди, дочка. Воск был вытащен, помещён опять в посудинке на угли. Вскоре ведунья снова проделала над Лалой знаки, произнося те же молитвенные слова, вылила растаявший воск в плошку над её головой. Лала сидела ни жива ни мертва. Ведунья показала ей получившуюся фигуру. Та заметно отличалась от прошлой, но всё равно была вытянутым овалом с заострёнными краями. – И что сие означает? – спросил Рун озабоченно, чувствуя, что ответ будет не самым приятным. – Глаз. То есть сглаз, – сообщила старушка с сожалением. И тут же поправилась. – Нет, это колдовской глаз. То есть злые чары. Проклятье. Лала тяжело вздохнула. – А вы можете это снять. Это проклятье? – посмотрел Рун на ведунью с надеждой. – Может быть, – спокойно отозвалась она. – Но надо, чтобы родственник рядом был. Отец, мать, или брат. Но не сестра. – Нет у неё тут родственников, – развёл руками Рун. – Ну, так попробуем, – сказала старушка. – Всё, дочка, вставай, третий раз нет нужды отливать, уже всё ясно. Лала поднялась с табуретки. – Бабушка, – взмолилась она жалостливо. – Прошу вас, снимите это проклятье с меня! – Сейчас попробуем, девонька, – заверила ведунья, глядя на неё задумчиво. – Надо же. Кто ж это тебя так? – Не знаю, бабушка, – чуть не плача, поведала Лала. – Фей все любят обычно. Кто-то очень злой. Старушка затворила дверь, перенесла табуретку в центр избушки. – Теперь сюда садись, доченька, к окошечку лицом, – велела она. Лала послушалась. Ведунья обошла её вокруг, поправила ей волосы, положила её ручки ладошками вверх на колени. Лала притихла, глазки её светились страхом и трепетным ожиданием. Ведунья стала творить над ней знаки оберега, опять приговаривая своё «спаси и сохрани», затем взяла плошку с водой, побрызгала голову Лалы, бормоча тихо: – Что пришло, уйди, прочь, прочь, злое к злу воротись, с водою стеки, в канаву убеги. Она замолчала. Поставила плошку на стол. – Это что, всё? – недоверчиво осведомился Рун. – Всё, – подтвердила старушка-ведунья. – Теперь надо снова отлить воск, так и узнаем, снялось ли. – Не надо отливать, – упавшим голоском произнесла Лала. – Оно не ушло. Я точно знаю. – Без родственника трудно снять проклятье, – сочувственно кивнула старушка. Рун подошёл к Лале. – Милая, иди ко мне, – ласково позвал он. Она никак не отреагировала. Сидела понуро. – Лала, – позвал он ещё ласковее. Она всё же поднялась, и он прижал её к себе. – Вот видишь, – мягко шепнул он с юмором. – Обнял тебя. Не постеснялся. Лала посмотрела на него печально, но всё же улыбнулась не без иронии. – Наконец-то соизволил, – буркнула она. – Столько ждать пришлось. – Ну прости, – усмехнулся он. Ведунья села на лавку, не обращая никакого внимания на поведение гостей. – Баба Анта, а вы можете сделать приворотное зелье? – обратился к ней Рун. – Приворотное зелье? – подняла она на него удивлённые глаза. – Да. – Ты кого-то хочешь приворожить, сынок? – Не я. Она, – Рун кивком указал на Лалу. – Ты, дочка, хочешь кого-то приворожить? – недоверчиво поинтересовалась ведунья. – Да, бабушка, – грустно ответила Лала. – И кого же? – Да вот его же. Руна. Не влюбляется в меня никак, нехороший. У старушки наступил лёгкий ступор. Что-то не складывалась у неё в голове из происходящего. Она сидела, пытаясь осмыслить новую для себя ситуацию. – И ты согласен, сынок? – проговорила она растерянно. – Ну конечно, – отозвался Рун уверенным тоном. – Кто же не хочет полюбить фею. Ведунья призадумалась, словно что-то подсчитывая в уме. – Сложное это зелье. И дорогое, – поведала она. – А подействует или нет, неизвестно. Не всегда оно действует. – Попытка не пытка, – пожал плечами Рун. – Хуже-то не станет, если попробовать. – Ну так, сынок, платить-то всё равно придётся, даже если оно не подействует, – объяснила старушка. Теперь уже картинка не складывалась в голове у Руна. – Баба Анта, как так может быть, что вы нам дадите неработающее зелье, а нам придётся за него платить? – посмотрел он на неё с недоумением. – За негодный товар не платят. – Сынок, травки-то будут истрачены, даже если оно не подействует, – весьма здраво заметила ведунья.– Я старенькая, хожу ножки сбиваю, их отыскивая, учёные мужи у меня их завсегда скупают. Только приноси. А так выйдет, что бесплатно их потратила. Зачем мне это, сынок? Мне кушать что-то надо в зиму. – И что будет стоить ваше зелье? – осторожно спросил Рун. Старушка надолго призадумалась. – Я фее, выходит, зелье продаю, – промолвила она наконец. – Пусть фея мне и заплатит. Одно пожелание исполнит. – Не много ли вы хотите за неработающее зелье? – изумился Рун. – Давайте я вам заплачу. У меня есть деньги. – Нет, хочу пожелание, – упрямо заявила старушка. – У нас люд в деревне всё бесплатно Лале дарил. И в городе тоже, – попытался пристыдить её Рун. – Милый, она права, – обратилась к нему Лала мягко. – Это большая услуга, феям за такие полагается платить, и платим мы всегда волшебством. Всё по-честному. Так положено. Она отстранилась от него, подошла к ведунье, посмотрела на неё приветливо: – Бабушка Анта, я слабая фея, я не всё могу. Чего бы вы от меня хотели? – Сундучок злата, неисчерпаемый, – сразу ответила бабулька. У Руна так челюсть и отпала. – Сундук золота за негодное зелье!!!? – с сарказмом вырвалось у него. – Я этого не могу, бабушка, – с вежливым сожалением сказала Лала. – Драгоценный камушек. Большой, в два кулака, – тут же выдвинула новое требование старушка. – И этого я не могу, – покачала головой Лала. – Я не могу вам дать богатство. Ни в каком виде. Ведунья вздохнула. – Муж мой давно не говорит, пусть снова заговорит, – указала она на чучелко. – А то помалкивает да помалкивает, окаянный. Пусть бы побранился хоть, как раньше. – Бабушка Анта, я не фея трёх пожеланий, я не очень умею исполнять пожелания, – по-доброму объяснила Лала. – Я могу сама что-то для вас сделать. Какое-нибудь чудо. Хотите, сделаю вас молодой? На час. Это очень редкостное чудо. Я сейчас это могу сделать для вас. – Какой в этом прок? На час, – подивилась ведунья. – На год хочу. – Я же вам не богиня, бабушка, – в свою очередь удивилась Лала. – Ну, на месяц. – Примерно на день. Ито меня это почти досуха осушит, – промолвила Лала грустно. Старушка сильно призадумалась. – Тогда наверное я денежки возьму. С дружка твово. Какой прок в дне молодости? – произнесла она вопросительно. – Это большой дар, – не согласилась Лала. – Вернуть хотя бы день юности. Даже час. Почувствовать, как чувствовали тогда, увидеть, какой вы были. Немало королей пол царства бы отдали за такое. Правда когда магия рассеется, может стать тяжело. Но может и нет. От вас зависит. Это как волшебное путешествие в свои младые годы. Путешествия всегда заканчиваются рано или поздно. Ваше закончится через день. – Пол царства! – впечатлилась старушка. – Надо же. А я вспомню, что раньше помнила, когда девицей была? Запамятовалось кое-что о ведовстве, чему бабка моя меня учила. Как не пытаюсь, не выходит точно припомнить. Даже помню, как учила она меня. Ох и молоденька я была тогда, егоза. А саму науку не припомню. – Может да, может нет, бабушка, – чистосердечно ответила Лала. – Это мне не ведомо. Есть вероятность, что вспомните. – Ладно, доченька, сотвори это диво дивное, – решилась ведунья. – Вдруг да припомнится. Жаль будет, коли уйдут со мной науки праматерей наших. Много мудрости было в древних. Да куда-то деётся всё. – Встаньте пожалуйста, бабушка, – попросила её Лала. Ведунья послушалась. Взгляд у неё был, заинтересованный, пытливый и немного испуганный. Рун подошёл к Лале. – Нужна тебе помощь, красавица моя? – улыбнулся он. –