астием попросила Лала. – Всё равно так не будет. Я не знаю, Рун. Наверное всё же не расстроилась. Я бы хотела познать чувство влюблённости. Но отцовская воля есть отцовская воля. Гарантии-то нет, что познаю, за кого он меня не выдай. А так счастлива буду гарантированно. Я бы стала ужасно радоваться, устроит тебя такой ответ? – Ну ладно, – буркнул Рун довольно. Ну как тут горевать, когда с тобой самая чудесная девушка на свете. Да ещё и счастлива бесконечно от того, что ты с ней. – Какие у нас планы на сегодня? – Планы? – Лала призадумалась. – Ещё подремать часок вот так. В шалашике уютно. И романтично. Теперь для меня не просто слова «с милым рай в шалаше». Со мной это происходит. Сейчас. Потом покушаем. Потом… Рун, надо ягодки набрать для русалочек. Сделать им приятное. Они очень любят. Мияна вон как нам помогла. Мне хочется отплатить ей. Ну и просто. Пусть полакомятся. – Ну, набрать-то не сложно… было бы. Но ежели мы станем делать это так же, как хворост собирали, ничего мы не наберём, – поделился соображением Рун. – Я потерплю, любимый, ради них. Не буду тебя обнимать, пока собираем, – пообещала Лала. – Я тоже потерплю, коли так, – проронил Рун деланным страдальческим тоном. – Потом, после сборов ягодки, я сильно соскучусь, и мы будем много-много обниматься. Очень много. – Ненасытная, – усмехнулся он. – На то у нас и свидание, – поведала Лала с улыбкой. – Между прочим, котик, у нас из-за тебя пропал один денёк. Мы теперь должны остаться ещё на один лишний. Вчерашний не считается. – Это бесспорно, – кивнул Рун без тени шутки. – Вот это да! – поразилась Лала, воодушевлённо заблестев глазками. – Думаешь, я этого не хочу? Проводить здесь время с тобой, – посмотрел он на неё с юмором. – Просто в отличие от некоторых я помимо объятий ещё и озабочен тем, как помочь тебе вернуться в твой мир. Вчерашний день частично пропал. И вина тут моя. Поэтому он не в счёт, ты права. – Как замечательно! Ещё целых три денёчка! Ой-ёй-ёй! – восхитилась Лала. – Получается, опять всё только начинается у нас. Наше свидание. – Пожалуй верно. Всё с чистого листа. Как бы, – согласился Рун. – Сегодня снова будет знойно, я думаю. Знаешь, Лала, ты сходи днём опять с русалками искупаться. Всё полегче будет в жару. Я потерплю один без тебя. Только уж поласковее будь при расставании, тогда мне будет страх как в радость сторожить твою одежду. – Спасибо, мой хороший, но всё же я не хочу оставлять тебя. Когда ты так горюешь без меня, – разулыбалась Лала. – В шалашике тенёк, в жару в нём будем отдыхать в объятьях. – А что если я дам тебе свою рубаху? – озарился мыслью Рун. – Зачем? – удивилась Лала. – Она не просвечивает мокрая. Может всё же сможем вместе купаться тогда. Лала крепко призадумалась. – Боязно, – проговорила она робко. – Очень романтично. Чересчур. Я в рубашке. А ты… без рубашки, выходит? – Наконец увидишь мой голый торс, – весело заметил он. Лала снова призадумалась. – Ой, как в животике холодеет, – произнесла она. – Не знаю, милый, решусь ли. Страшно. Даже в рубашке быть… А тут ещё и ты полураздетый. Хотелось бы конечно. Мечтала об этом. Но страшно. – Могу куртку надеть, если что, – предложил Рун. – А ты не можешь наколдовать платье, которое не просвечивает? – Не знаю, феи колдуют только из шёлка. Ежели несколько слоёв сделать. – А если тебе материей моей обмотать себя под платьем? – выдвинул новую идею Рун. – Так хочешь со мной обниматься в водичке? – поиронизировала Лала. – Да, – чистосердечно признал он. – Ты как-то заразила этим. Теперь хочется, чтобы у нас это было. Раз тебе это так важно, мне бы было приятно сделать это для тебя. И для себя. – Я подумаю, Рун, – пообещала Лала. – Может и решусь. Хочется очень. Рун. – Что, лебёдушка моя? – Мне надо кое-что у тебя узнать, – её голосок зазвучал нотками грусти и нерешительности. – Спрашивай, – с готовностью откликнулся он. – Ты… правда мало видел, когда… платьице стало прозрачным? – Да, – уверенно заявил Рун. – Почти ничего. – Ну… слово «почти» как-то смущает в данном случае, – с мягким опечаленным сожалением промолвила Лала. – Я же не могу сказать, что не видел ничего, – пожал плечами Рун. – Но я не рассматривал и не приглядывался. Понял, что… просвечивает, и сразу отвернулся. Лала, ну зачем ты себя и меня мучаешь этими вопросами? Раз мы долго вместе, всё равно какие-то конфузы происходят. Со всеми. Это нормально. Неизбежно. Наверняка ещё что-нибудь будет, со мной или с тобой. Стыдно конечно, но что сделаешь. На то мы и друзья, чтобы бережно относиться к чувствам друг друга, не потешаясь над неудачами, а поддерживая и приободряя в них. Знаешь, что с моим дедушкой случилось? Однажды ему надо было плыть на ладье. В молодости. А он проспал. Побежал скорее к реке, и плохо завязал штаны. Вот бежит он, слышит, что ладья уже сейчас отчалит. Там сигнал подавали колоколом небольшим. И тут у него штаны и упали. На бегу, полностью. Ну вот, он схватил их, а одевать-то некогда, прижал спереди, и так и бежал с голым задом. А народ вокруг хохотал, со смеху падал. И ещё долго потом, когда люди его узнавали в том месте, смеяться начинали. И такое бывает. Пережил же как-то. Деваться некуда. – Какой ужас! – впечатлилась Лала. – Ага. Но он с улыбкой про это рассказывал. Ты уж прости меня, Лала, что я видел что-то, чего не должен был. Это не нарочно и не специально. И я тебя очень люблю. Поэтому будь хорошей невестой и прости меня, а я за это буду тебя много-много обнимать. Ещё больше, ещё нежнее. – Ну, коли так, то ладно. Прощу, – буркнула Лала с довольным личиком. А затем вдруг добавила смущённо: – Тебе хоть… показалось красивым… то, что ты видел? – Малышка, конечно, как может быть иначе, – горячо заверил Рун. – В тебе всё прекрасно, вот даже каждый пальчик, каждый ноготок, всё совершенство, глаз не оторвать, заставляет сердце трепетать взволновано. – Какой подлиза, – весело подивилась Лала, успокоившись. – Нет, я очень честно говорю. Даже… когда всё случилось… Я, Лала, умею ничего не хотеть. Этому легко научиться, коли беден. Но когда всё случилось… я прямо боролся с собой, чтоб ты знала, может целую секунду, так хотелось на тебя смотреть. Вот же странно, – поведал Рун. – Просто заставил себя отвернуться, словно руками взял свою шею силой воли, и отвернул. Всё потому, что ты очень красивая. – Ну, познакомься со своей мужской природой, мой дорогой, – умиротворённо сообщила Лала, снова безудержно воссияв. – Это она в тебе сеи желанья пробуждает. – Думаешь дело в природе? Это было мощно, – покачал головой Рун. – Но я переборол и отвернулся. Потому что знал, что иначе очень обижу тебя. Лала вздохнула счастливо. – Я, Рун, прощаю тебя, – произнесла она с теплотой. – И ты меня прости, что сержусь на то, в чём ты наверное совсем не виноват. – Да ничего, любимая, – добродушно отозвался он. Наступила тишина. Лала закрыла глазки. Рун смотрел на неё, любуясь её сиянием, и радуясь, что она рядом и снова доверяет. – Лала, – промолвил он тихим голосом. – Я больше никогда не скажу, что хочу расстаться. Никогда. А если вдруг скажу, ты знай, что это всё неправда. Я бы хотел, чтоб ты всегда была со мной. Всю жизнь. Знай это, ладно? – Хорошо, – ласково улыбнулась она.