*****
Следующее утро Руна началось как обычно. Открыл глаза, и хоть зажмуривайся от ослепительного сияния. Лала мирно почивает, прижавшись, а личико довольное-довольное. Так наверное спят младенцы ангелов, не ведающие зла. Словно весь мир их любит, а вокруг рай. И они радуются этому даже во сне. Ну вот как-то так. Рун лежал и смотрел на это, испытывая ликование души. Через сколько-то минут Лала вздохнула сладко, зашевелившись. – Опять ты меня разбудил, Рун. Ты нехороший, – очень приязненно проговорила она сонным голоском. – Прости, малышка, – повинился он, улыбаясь. – Могу уйти, если мешаю. Цветов тебе поищу. – Нет, – возразила она благодушно. – Ты уютный. С тобой хочу. – Опять сердце застучало слишком громко? – Да. И магией обдало, словно волной. Как тут не проснуться? Но это мило. – Ох, Лала, разрешил я тебе вчера колдовать, и не сообразил, что тебе надо русалок одеть, – спохватился вдруг Рун, услышав про магию. – Теперь труднее будет поди. Или совсем не выйдет. – А вот и нет, – разулыбалась Лала, разомкнула веки, озарив его очарованием своих дивных очей. – Как раз выйдет. Я придумала, что делать. Сможем вместе пойти к королеве. Она притронулась ладошкой к его щеке. Её пальчики на мгновение окутались синим светом. – Вот и всё, – произнесла она умиротворенно. – Ты смогла одеть всех русалок? – удивился он. – Так просто? – Нет, котик, не смогла. – А что тогда? Лала оттянула чуть-чуть край платья на груди: – Видишь что-нибудь, суженый мой? Рун, слегка растерянный, осторожно взглянул, боясь, что взору откроется лишнее, и она обидится. – У тебя под платьем как будто материей золотистой тело обёрнуто, – поведал он. – Край материи какой-то вижу. Причём цвета твоих волос, между прочим. – Значит, точно вышло волшебство. Оба пойдём к королеве, – Лала вернула край платья на место. – Немного непонятно, – признался он озадаченно. – Причём тут ты и русалки? – При том, что я не их заколдовала, и не себя, а тебя, заинька, – озорно сообщила Лала. – Капельку магии и истратила всего. Теперь до самого вечера ты ни одну даму не сможешь увидеть совсем без ничего. Тебе будет казаться, что у них грудь обёрнута тканью цвета их волос. Вот и всё. – То есть на них ничего нет, а мне будет казаться, что есть? – Именно так, – кивнула Лала с довольным личиком. – На мне под платьицем нету никакой ткани. – Вот это да! – только и смог вымолвить Рун. – Лала, ты очень умная. Мне бы в голову никогда ничего подобного не пришло. Думал, надо русалок всех обряжать. – Когда я счастливая, чаще вдохновение нисходит, и чаще наитие озаряет. Это в общем-то твоя заслуга, – похвалила его Лала. – Делай меня всегда такой счастливой, и я ещё не то смогу. Теперь, когда сходим к королеве, можно будет даже русалочек позвать с нами искупаться. Мияну и других. Им будет приятно, и нам веселее. Только ежели они сильно на тебя начнут заглядываться, я их стану ругать. И ты не заглядывайся на них, Рун. – Я лишь на тебя буду заглядываться, – заверил Рун ответственно. – Но если на них совсем не смотреть, они обидятся, решат, что я их игнорирую, сочтут грубым. Тогда зачем их и звать. Когда тебя не замечают, это обидно может быть. – Пожалуй так, – согласилась Лала. – Ну хорошо, немножко можешь на них поглядывать. Но только чуточку. – Договорились, – рассмеялся Рун.