А узнать уж очень хотелось. Наверняка имела место некая кривая сделка и наверняка остался хотя бы один документ, ее подтверждающий. И помочь ему в этом должна была эта хитрющая американская штучка, Лиза-Лиса: она знает гораздо больше, чем кажется. Договариваясь с госпожой Донахью, Виктор Петрович еще и сам окончательно не решил, как станет использовать компрометирующий Белова документ. Пути было два. Либо принести компромат в клювике своему думскому партнеру и помочь тем самым завалить Белова. Либо поиграть с документом самому и при случае выкрутить Белову руки.
Виктор Павлович внимательно посмотрел на свою собеседницу. У него сложилось впечатление, что Лайза накануне плакала: нос и подбородок совсем заострились, под глазами лежали синеватые тени. Зорин тоскливо подумал, насколько не правы те, кто находит удовольствие в изнасиловании. Ничего приятного нету: только жалость и брезгливость по отношению к жертве…
Он мельком взглянул на протянутый документ.
— Да тут по-английски! — удивился он.
— А вам-то какая разница! — фыркнула поверженная гордячка и раздавила в пепельнице очередную сигарку.
Зорин испытал некоторое замешательство. Во- первых, ему до ужаса не хотелось при молодой женщине доставать и напяливать на нос очки для близи. Во-вторых, очки, даже надетые, мало бы что изменили: Виктор Петрович не знал английского. Это был стыдный, момент, особенно если учесть, сколько времени ему доводилось и доводится бывать за границей. В анкетах он писал «читаю со словарем», да и эта формулировка была по сути натяжкой.
Ладно, дело не горит, подумал он, пряча вожделенный документ в портфель. В том, что Лайза не может подсунуть ему какую-нибудь туфту, он не сомневался. Куда ей деваться-то, родимой? Ведь хочется, ах как хочется быть рядом с любимым в трудный момент, и последовать за ним, подобно жене декабриста… куда? Они ведь и так в Сибири, дальше ехать некуда.
— Опять думаем о работе! — шепнула ему в ухо Лариса Генриховна и нежно куснула за мочку.
Она принесла и поставила на кровать изысканно сервированный столик-поднос с двумя ароматными чашечками и любимым московским печеньем. Сама же примостилась на краешке таким образом, что халат открывал аппетитные бедро и колено.
— Ты права, любимая. И мне нужна твоя помощь. Там, у меня в портфеле один документ на английском языке. А я, сама понимаешь…
Умница Лариса, словно птичка, вспорхнула, отыскала нужные бумаги и вновь притулилась к мужу, переводя на русский содержание интересующего его документа.
— Постоянно действующая комиссия по правам человека… — бормотала она. — …Приглашает в качестве эксперта госпожу Донахью… Поручено подготовить доклад…
— Что за бред! — подскочил в кровати Виктор Петрович. — Причем здесь ПАСЕ! Там должен быть договор или некая расписка… Но уж никак не с Евросоюзом.
— Да нет же, уверяю тебя. Тут еще ксерокопия какого-то паспорта с открытой визой… Тебе нехорошо? Сердце?
Взбешенный Зорин схватился за мобильник и дрожащими пальцами принялся набирать номер МИДа, где по поводу этой самой Донахью уже успел «выставить сторожевичок». В ответ на его лишенные приветствия отрывочные претензии из трубки загудел густой знакомый бас:
— Видишь ли, Петрович… Да уважаем мы тебя, как не уважать. Но пойми: эта твоя Донахью включена экспертом в комиссию Евросоюза.
— Да она шпионка! — вскрикнул Виктор Петрович, неожиданно переходя на фальцет.
— А вот на этот счет, Петрович, скинь-ка мне бумагу от ФСБ. Мы на них, если что, и стрелки переведем. А в противном случае, сам понимаешь, необоснованный отказ — международный скандал…
Зорин в гневе закинул трубку за спинку кровати.
— И что же Мата Хари? — осторожно попыталась пошутить Лариса Генриховна. — Она хорошенькая?
— Заткнись немедленно! — . заорал на жену Виктор Петрович. — Как можно быть такой… такой бестактной!
Он с ненавистью смерил взглядом ни в чем не повинную женщину и впервые заметил на ее обнаженной голени синюю веточку варикоза.
— И вообще оденься по-нормальному! Не девочка уже. Смотреть неприятно.
В это самое время тетушка Белова, Екатерина Николаевна, тоже пребывала в расстроенных чувствах и даже, можно сказать, в бешенстве.
— Не понимаю, зачем было назначать свидание именно на этот день, если у них, видите ли, «плановые занятия с личным составом»! — возмущалась она, усаживаясь в машину на пассажирское место рядом с сидящим за рулем Виктором Злобиным.