Лунный свет на скалах дождем искрится,
"Выпусти меня! - повторяет эхо, -
Дикая Охота по следу мчится!"
- Я - твое безумие! Твое наважденье!
По равнине в ночь, задыхаясь от бега...
Дикая Охота по следу тенью,
Сердца стук рассыпался горстью снега...
На лице слезами снежинки тают,
Ледяной струною крик оборвался.
...Кто же я теперь - я и сам не знаю,
Кто же во мне умер и кто остался?...
Я знала, что нужно приходить в себя. Что сейчас вообще не время валяться в обмороках. Что нужно рассказать Галахату о том, до чего смогла додуматься. Что нужно вместе разобраться с неожиданно отыскавшимся изумрудом-двойником. Что надо прочесать катакомбы и разыскать того мужчину... который по иронии Богов оказался моим истинным. Вот уж действительно божественный юмор! Стоило так долго ломать голову и искать свою пару, чтобы натолкнуться на нее волей недоброго случая! А еще я совсем не уверена, что хочу еще раз встречаться с этим человеком! Но надо... надо узнать, откуда у него изумруд и обручальный браслет Веридорских... В конце концов, следовало прийти в себя хотя бы для того, чтобы поблагодарить за спасения Красавчика, который, сквернословя вполголоса и неся меня на руках, то и дело натыкался на завалы и вынужден был раз за разом менять маршрут. Видимо, хорошо знал этот проклятый лабиринт...
Но смутное эхо знакомого голоса звало меня совсем не в реальность. Говоря откровенно, с того момента, как увидела, что лорд Себастьян практически снял с пальца кольцо леди Индии, я уже не верила, что услышу этот голос... Да, весь мир подождет!
Потянулась к своему Дару, который, как мне на мгновение показалось, разгорелся во мне вдвое ярче, чем прежде, и теперь я чуть ли не физически ощущала, как во мне плещется магия, и позволила ему подхватить мое сознание и увлечь туда, где меня уже ждали...
***
Над Черным прудом раскинулось безмятежное небо, на котором местами кучерявились пышные облачка, почему-то напомнившие мне зефир, мою любимую сладость. Солнце не беспощадно жарило, а ласково грело, играя лучиками на мирно плещущихся темных водах. В таком раю даже они не казались такими же мрачными и таящими опасность, как обычно. В них и смотрелся, словно в затемненное зеркало, сидящий на самом краю проклятого обрыва молодой человек в свободной белой сорочке с пеной кружев на воротнике и манжетах. Эта самая сорочка оказалась для меня настоящей неожиданностью, ведь в жизни я ни разу не видела этого человека, одетого в светлые тона, тем более в белое...
- Услышала! - обернувшись и заметив меня, воскликнул Фредерик. - А я уж думал, что никогда не докричусь! - а потом вдруг смешался и добавил несколько смущенно. - Привет...
- Привет, - лучезарно улыбнулась молодому человеку, с которым удалось так легко перейти на "ты" и это не казалось чем-то предосудительным, приближаясь и устраиваясь рядышком прямо на траве. Только ноги свесить над омутом, как он, побоялась. - Ты звал меня раньше?
- Да третий день дозваться пытаюсь! Знаешь, я, хоть и темный, в менталистике не то что ноль без палочки, скорее восьмерка с одним кругляшком - вроде половина цифры есть, но смысла маловато. А сейчас у меня получилось сплести потоки с твоим Даром... странно, раньше он тянулся не так далеко, и фонит сейчас практически как Обольщение от суккуба!
- Встречал демониц страсти? - весело усмехнулась я, отмечая про себя, что не показалось, Дар и в самом деле вырос. Неужели это тоже из-за...?
- Я не встречал, а вот моя вторая половинка... - невесело усмехнулся Фредерик, отведя от меня взгляд необычных, почти прозрачных глаз.
А вот я, наоборот, вперилась в него, и столько вопросов сразу же возникли в голове. Но задавать их было как-то... неудобно, что ли?
- А как... так получилось... с тобой и с тем горгоном? - стараясь говорить максимально тактично, наконец спросила я.
- Началось все с моего рождения: я появился на свет раньше срока, слабеньким настолько, что никто не сомневался в том, что не выживу. Жак рассказывал мне, что Франциск рвался помочь мне с помощью своего Дара Жизни, но отец запретил ему - брату было всего пять, он мог выгореть. Гарет мотался в Веридор за своей сестрой, но в те дни разразилась страшная буря. Казалось, разбушевавшееся ненастье сотрет с лица земли каждого, у кого хватит глупости выйти из-под защиты стен... Но отец все же решился покинуть вместе со мной Зеленый Горб и принес сюда, - Фредерик обвел взглядом живописный обрыв и таинственный пруд, цветущий белоснежными лилиями. - Это место силы. Здесь оборвал свою жизнь последний Великий горгон и произнес свою роковую клятву. Те из южан, кто помнят эту легенду, за глаза называют меня "царем змей", потому что причина моего легендарного вдовства очень похожа на закат змеиного владычества на юге. Предания гласят, что суженой последнего Великого горгона была чистокровная человечка и не могла подарить ему наследников с достаточно сильной змеиной кровью. Тогда двенадцать знатных змеиных родов взбунтовались против тринадцатого правящего, требуя, чтобы горгон, который, между прочим, шел к власти по трупам своих братьев и сестер, либо отрекся от облюбованного трона, либо избавился от неугодной царицы, даже предлагали скинуться всем царством на выкуп "достойной дочери змеиного народа", а в подтверждение серьезности своих заявлений разорвали на куски новорожденного третьего царского сына, которому горгоновской крови досталось несколько капель. Что предпочел бы царь, никто так и не узнал, потому что его жена решила все за них обоих. Встав перед разъяренными змеями на край этого самого обрыва, она провозгласила, что, раз горгоны могут купить себе любую невесту, пускай они попробуют выкупить у любви свое собственное сердце! И бросилась прямо в омут, и на ее последнем ложе распустились белоснежные лилии в знак ее чистоты и непорочности. Великий горгон, изнывая от боли и злобы, растерзал здесь же всю змеиную аристократию, не пощадив никого из двенадцати родов, ни малолетних детенышей, ни только-только начавших познавать жизнь змеиц, ни дряхлых стариков. Все их тела горгон скинул с обрыва, и от их крови почернели воды пруда. Здесь же погиб он сам, напоследок поклявшись, что ни один потомок змеиного рода, кичащийся чистотой крови и своими баснословными богатствами, не обретет на этой земле своего счастья, покуда не успокоится душа змеиного царя, соединившись со своей возлюбленной.