- То есть Красавчика Чарли спас Франциск с помощью своего Дара Жизни, но ничего не помнил, потому что горгон смог на время подавить его собственное сознание? - переспросила я. - И часто он такое проворачивал?
- Слава Богам, нечасто. Ему требовались годы, чтобы накопить достаточно сил, все же Франциск демон с преобладающей кровью Хаоса, да и силы воли у него не занимать. Оказалось, горгон может так влиять на брата, потому что часть его души уцепилась за Франциска во время ритуала. Я тогда недоумевал, как можно жить так, с разорванной душой...
Как - как? Припеваючи!
- Я долго был слеп, - продолжал понурившийся Фредерик. - Чувствовал что-то неладное, но не хотел видеть правды! Да чего уж там, я - светило магическй науки, в Хаос! - вплоть до недавнего времени не понимал, что сотворил с Франсуа! Я не понимал, что это за нездоровое желание победить демона-Франциска! Не понимал, откуда взялось желание отобрать и титул, и земли, и состояние у братьев, с чего появилось стойкое убеждение, что владеть всем достоин только я, причем владеть единолично! Я считал себя чудовищем, растерзавшим собственного брата и бросившего его издыхать, как бешеную псину, в руинах бывшего Храма Мрачного, хотя я даже не мог вспомнить точно, как напал на него. Мне проще было свалить всю вину на василиска, чем признать очевидное, хотя от этого было не легче. Желание извести Азизама, от которого за версту несло кровью Хаоса, я успешно списал на ревность... Но буквально в день твоей свадьбы мне удалось перекинуться парой слов с Жаком, пока горгон куда-то "отлучался", и старый друг поведал мне ужасное: Франсуаза, когда только-только появилась на свет, не вытягивала ни из кого жизнь и уж тем более не пила его. Дальше - хуже: Жак припомнил, как в один из тех смутных дней я позвал его, вручил наскоро наброшенную на клочке бумаги записку без подписи и велел незаметно полкинуть это к святым отцам. Верный Жак все исполнил в точности, даже одним глазком не взглянул на мое анонимное послание "черным колпакам"... а на следующий день инквизиторы потребовали им выдать маленькую демоницу для исполнения смертного приговора.
- Как так...? - слов у меня не было.
- Это я сдал Франсуазу храмовникам, - не скрывая горечи в голосе, подтвердил Фредерик. - А мои воспоминания о том, как она чуть не убила Жака, и о том, как Никалаэда молила меня избавиться от крошки, были ложными... И идея умертвить демоночку, закопав заживо и никак иначе, принадлежала вовсе не мне... Видимо, и воля моя куда слабее, чем у Франциска, и подавлять меня, если говорить откровенно, не надо было, - я сам без возражений отдавал вожжи тому, кого считал другом... А вчера я вспомнил, какие еще провалы в памяти у меня были, причем совсем недавно... и догадался, что теперь по моей милости на Гарете лежит приворот на крови...
Вдруг Фредерик, резко встряхнув головой, расправил плечи и чуть ли не впервые за всю встречу воззрился прямо на меня.
- Помогите мне выбраться, и я смогу помочь Гарету! Конечно, считается, что это невозможно, что магия Крови необратима. Но я должен, просто обязан попытаться! Я изучил каждый штрих в пентаграмме, разобрал на составляющие каждое слово в заклинании, учел каждый звук... Снять приворот мне не по силам, но я смогу ослабить его и, может, Крёстный помоет Гарету разорвать оковы. Боги, черти, люди, чернокнижные заскоки, демонические гены, де что угодно - что-то должно помочь ему! А если не получится, я восстановлю все летописи древних шаманов, если есть мизерный, призрачный шанс, что кто-то когда-то вывел "противоядие" от этого наваждения. Раньше я хотел просто тихо, незаметно уйти, но сейчас я готов на все, лишь бы вернуться в свое тело и исправить все... вернее, - он заметно сглотнул, как будто ком подкатил к горлу и снова отвернулся, - то, что еще можно исправить...