- Кровавая жертва, - глухо проговорил Бесноватый. - Человека не убивают, а специально делают так, чтобы он умирал долго и мучительно, отдавая как можно больше крови.
- Гарет... Это был лорд Франциск, Гарет! Я уверена... Мы думали, ему уже не помочь. Что единственное, что мы можем сделать, это быстро убить, чтобы не мучился... А потом отец посмотрел на него магическим зрением и сказал, что у его есть шанс! Что у него Дар Жизни, как был у королевы Пенелопы! Что, если мы успеем довезти его до Веридора, пока его будет держать магия, Ее Величество сможет ему помочь!... Мы смогли, королева спасла его... А он так и не сказал ей, кем была та женщина, которая заколола его, как скота на бойне!
- Сестра не рассказывала мне об этом... Галинда, скажи... - брови Бесноватого сошлись на переносице. - Почему ты решила, что тогда из Храма выходила женщина? Ты же сказала, там был туман, да и ночь стояла на дворе...
- Я обернулась у входа в Храм и успела заметить длинную светлую прядь практически до колен, - выпалила девушка и, видя ошарашенное выражение лица Гарета, затараторила. - Я говорю правду! Это все не приснилось мне! И я не ошиблась, это был именно лорд Франциск! Можешь сам убедиться: если я говорю правду, у него на шее клеймо висельника! Выжженная каленым железом веревка!
3.6
Никалаэда всегда просыпалась затемно, но вовсе не потому что была ранней пташкой. Просто ее даже в жарких южных краях в разгар лета будила утренняя прохлада, которую люди именовали "свежестью". Свежесть это, конечно, хорошо, только ей с тех самых пор, как застряла в человеческой форме, было комфортно только на солнцепеке или, но это уже в мечтах, на гигантской сковороде. Ни первого, ни, понятно дело, второго в Веридоре к концу лета быть не могло, положение навряд ли бы спас даже затопленный камин... и тем неожиданнее было проснуться не от противных мурашек, ползущих по чувствительной коже от дуновения ветерка, а напротив, от ласкового тепла, по мере пробуждения превращающегося в дурманящий жар.
Приоткрыв глаза, герцогиня обнаружила, что буквально окутана своим законным супругом. Развалился Бесноватый знатно, прямо на ней, как будто остальной кровати мало! Никалаэда, вздохнув, что надо покинуть такое теплое, уютное убежище, хотела осторожно выползти из-под него... Но не тут то было! Спавший богатырским сном герцог Веридорский был настолько неподъёмен, что оставалось только удивляться, как это так: вроде он и лежит на ней, удобно устроив голову на ее груди, но совсем на нее не давит? Попыталась еще раз спихнуть с себя мужнину тушу - Бастард Тьмы глубоко вздохнул, просыпаясь от ее трепыханий, лениво приоткрытый глаз наткнулся на ложбинку между грудей. Мужчина довольно курлыкнул (хотя, может, ей показалось, все же это демон рядом с "государственной супругой", а не кот - с крынкой сметаны), лукавое демоническое око скосилось на ее лицо и плутовато подмигнуло ей!
- Как же хорошо... - блаженно проурчали куда-то ей в вырез ночной рубашки и, притиснувшись еще больше, собрались спать дальше!
- Гарет... Гарет, слезь с меня! - растерянная, Никалаэда даже забыла, что вчера решила всегда обращаться к предоставленному короной супругу исключительно "герцог" и на "вы"... Мда, какой призыв бы вышел: "Герцог, извольте сползти со своей законной супруги и прекратите дышать ей в... декольте!" Лучше бы звучало только возмущенное: "Герцог! Что вы делаете... в своей кровати со своей женой?"
- Не, мне так хорошо... - протянули снизу, еще и голову на мягком и теплом поудобнее устроили!
- Гарет! Встань!
- Ну чего ж ты так кричишь то, Ладушка моя, я ж еще не проснулся... Зачем вставать? Тебе что, тяжело? - "сонный" глаз снова приоткрылся, не отказал себе в удовольствии медленно-медленно «ощупать» каждый сантиметр оголенной кожи от края рубашки до ямочки между ключицами, «огладил» ласковым взглядом тонкую шею и наконец остановился на лице.
- Нет, не тяжело, - почему-то шепотом отвечала она, чувствуя, как под его взглядом сбивается дыхание.