Отдельной темой был Саратский Вождь. Непосвященные наивно полагали, что Шингарр сопоставим с королем Веридора или же с графом Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон. Ага, а вот ни полраза! Вождь есть Вождь, военный лидер. По сути, вся территория за Великими Горами делилась на земли, соответственно, у каждого куска был лорд земли и армия. А самый большой, соседний Северному Пределу кусок, на котором и высились Великие Горы, как раз таки принадлежал Саратскому Вождю, которому на службу шли самые лучшие воины севера, ибо платили там больше, чем где бы то ни было, к тому же у простолюдинов был шанс прославиться и за ратные подвиги получить титул лорда, пожаловать который мог только Саратский Вождь. Из того, что дружинникам Вождя равных не было, вытекало, что все платили ему дань, причем не только деньгами, но и живым товаром. Трон Вождя не передавался по наследству, а доставался сильнейшему воину, победившему на состязаниях после естественной смерти предыдущего лидера либо убившему своего предшественника и сумевшему доказать, что именно его рука низвергла Вождя. Гипотетически взгромоздиться на этот трон мог хоть крестьянин, буде у него хватит сил и смекалки, но так уж выходило, что из века в век Вождями становились представители одного разветвленного рода, которому от далеких предков-оборотней достался запредельный слух, звериная ловкость и скорость, отменное чутье, незаурядная физическая сила и, что наиболее ценно, Дар Воина - особая магия, влияющая не на самого носителя, а на его оружие. Судачили об этом Даре всякое, поговаривали даже, что все это - бред сивой кобылы и нет у родичей Вождя никакой невероятной магии... Вот только Бесноватый ни разу за свою немалую жизнь не видел, чтобы стрела Шингарра воткнулась хотя бы в пальце от центра мишени, всегда - точно в яблочко. Все кинжалы Гони вонзались в цель всегда по самую рукоять, мечи не ломались даже о камни, а по лезвиям то и дело пробегал серебряный луч. Да и друг часто хлопал его по плечу и говорил, что проиграть его Дару не стыдно даже сильнейшему воину мира, потому как Боги ссудили ему, Шингарру, победу в любом бою, сколько бы врагов против него ни вышло. А еще вспомнился Красавчик, которого, судя по слухам, пытались достать самые опытные наемные убийцы, спецы в своем деле, но, сходясь с ними в неравном бою, Чарли неизменно выходил победителем...
Шингарр Гарета первым и заметил и поспешил закончить захватывающий рассказ о первой брачной ночи по северным обычаям:
- И тем, что жених берет невесту на столе на глазах у всех гостей, он демонстрирует свое право обладать женой когда угодно и где угодно, хоть в своем доме, хоть в чужом, хоть в постели, хоть на полу, хоть днем, хоть ночью. С вашего позволения, я удалюсь, господа!
В общем-то, его никто и не собирался задерживать, ибо все господа сидели, разинув рты, и переваривали услышанное. Поэтому то, что Саратский Вождь направился к устроившемуся в сторонке Бастарду Тьмы, заметила только Ника. Невеста хотела было вскочить со своего места и тоже устремиться к Гарету, но тот жестом попросил ее подождать - с Шингарром разговор по душам, без лишних ушей.
- Долгие ле'та тебе, Гарет, - по-северному приветствовал его Гоня, по обыкновению хлопая ручищей по плечу так, что у любого нормального человека колени подогнулись бы. А Бесноватому хоть бы хны.
- Да-да, и пущай смерть моя придет вовремя, - припомнил Гарет еще одну любимую присказку северян, но продолжил уже более серьезным тоном. - Я правильно понимаю, что ты, в своем репертуаре, решив расстроить торжество, приехал к началу, а как напразднушься, грянет грандиозный облом всех планов, кроме твоих?
- Правильно понимаешь, - не стал отнекиваться Вождь. - Ты же не думал, что я оставлю свадьбу наследницы Северного Предела без внимания?
- И какие же у тебя планы на Николь? - вопросительно заломил бровь Бастард Тьмы.
- А сам не догадываешься? Даже если бы ко мне не подъехал граф Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон с предложением расстроить эту свадьбу, я все равно прикатил бы, погулял вдосталь, а потом, с опорой на известное тебе Право нашей земли, оспорил бы законность этой свадьбы, потому как намерен женить юную Монруа на своем сыне.