- На наших провинциальных светских раутах, - вмешалась я, показывая взглядом юноше, уже начавшему было отползать, чтобы остался, а еще желательно поднялся. - Благородные лорды представляются при знакомстве с дамой.
- Леди... - и прозвучало это у него так снисходительно, словно он облагодетельствовал меня одним своим вниманием. - Сразу видно, что вы прибыли издалека. Юного лорда Рангин знают как одного из блистательнейших кавалеров столичного света.
- А я то была высокого мнения о столичном свете Веридора... - задумчиво протянула я, отворачиваясь от разодетого придворного хама и обращаясь уже к парнишке, который - уже хорошо - стоял на своих двоих. - Прошу прощения, лорд, нас прервали. Вы тоже не представились.
- Я не лорд, леди, - понурил голову юноша.
- Отродье... - протянул лорд Рангин.
И я не сдержалась:
- Ну наконец-то вы изволили представиться.
- Ах ты...! - дальше, наверное, должны были пойти нелицеприятные эпитеты, которые благородным леди знать неположено, но дерзкий придворный вдруг замолк, словно вмиг онемел, так что я даже неверяще обернулась на него. Так и есть, стоит, рот, как рыба, раскрывает, а звука нет, а у амого вид такой ошалелый, что любо-дорого взглянуть.
Покосилась на парнишку: улыбку прячет хорошо, но уголки губ чуть-чуть подрагивают. Так, это уже интересно.
- Так как тебя зовут? Ты слуга?
- Я - непризнанный бастард, леди Монруа. А кличут меня обычно Черне'к.
- Ты из наших?! - удивленно воскликнула я, хотя и так понятно, что да, земляк!
Только северяне не крестили незаконнорожденных детей, если уж те по какой-то случайности остались живы, поэтому они и носили языческие имена. Помню, Матушка рассказывала, что до того, как лорд Седрик как владетель Северного Предела не дал позволения крестить Николку, его звали Вышата, потому как мальчуган быстро вытянулся и с малых лет был на полголовы выше сверстников. А этот понятно почему Чернек - потому что кареглазый брюнет, только что не смуглый.
- Чернек, будь добр, проводи меня в мои покои и скажи слугам, чтобы отнесли мои вещи.
Лакеи в форменных темно-зеленых ливреях с серебряной вышивкой - цвета рода Веридорских - до сих пор предусмотрительно державшиеся в сторонке, без каких-либо инструкций подхватили с повозки мои сундуки, в одном из которых лежали всученные мне лордом Себастьяном платья ("Не пропадать же добру!" - так авторитетно заявил Азизам, отбирая у меня ситцы и шелка, когда я от расстройства вознамерилась все это выкинуть в Хаос!), в других же разместились уже подарки от "жениха". Надо сказать, Галахат не поскупился на мой гардероб и прочие женские штучки. Все было б хорошо, если бы брат всякий раз не шокировал модисток, лихо устраиваясь верхом на стуле в комнате для примерки, заявляя, что контролирует процесс снятия мерок, и комментируя каждое действие шокированных помощниц. Замечания Галахат отпускал дельные, разбирался решительно во всем, от ширины канта на внешней оборке до обработки швов на нижнем белье, пошив которого, между прочим, тоже порывался проконтролировать! На мой осторожный вопрос, откуда у него такие широкие познания в таких интимных вопросах личной жизни женщины, как, например, каким притиранием лучше пользоваться для замедления роста волос в неположенных местах, Его Высочество расплылся в лукавой улыбочке и ответил, что с детства был любознательным. Мда уж... ну да ладно, зато он для меня раскопал на рынке замечательный набор косметики, попутно чуть не доведя до истерики дюжину купцов, трех купчих и бессчетное количество торговок, зато взял у какой-то молоденькой горожанки, украдкой стянувшей с пальца ободок простенького колечка, всего за полсотни медяков с поцелуем в довесок.
Итак, лакеи, нагруженные по самые макушки, потрусили следом за нами. Чернек все порывался поклониться мне в пояс, но такого я терпеть не стала и пригрозила, если еще раз назовет меня великой госпожой (хотя для него я, наверно, таковой и являлась, ведь в моих силах было подарить ему жизнь, причем не самую плохую, в северных землях), то может убираться прочь. Парень тут же замолк, озадаченно глядя на меня. Понятно, здесь никого не смущает подобострастие и всякие "великие".
Покои мне достались знатные, такие, что всем на зависть: мало того, что самые большие, так еще и в непосредственной близости от "тайного" хода, о котором знал весь дворец, в свете называемым Серебряной тропой. Оказывается, двенадцать братьев Тринадцатого Принца Веридорского и Пенелопы Безжалостной сложили нечто вроде традиции: члены королевской семьи преподносили своим фавориткам подарки за каждую проведенную вместе ночь. Обычно это были украшения, причем непременно серебряные, так как золото при дворе носили все, а вот серебро и зеленый цвет - только Веридорские и те, кто у них в фаворе. Так вот по этому самому "тайному" ходу доверенный человек, читай камердинер, водил любовниц благородного происхождения в господские спальни и поутру приносил в их спальне положенные "атрибуты высокого статуса". Ну, вот пусть вся здешняя аристократия гадает, что сие значит, а мне до местных "примет" и "серебрушек" дела особенно не было. Если мне и правда завтра светит выйти замуж, завтра же я и съеду отсюда.