- В когда папа поступал "как должно", а потом сожалел?
- Много когда, - грустно усмехнулся Бесноватый. - Жизнь в Северно Пределе ворошить не буду, не мое это дело. Но вот в Веридоре, например, он настоял на том, что им с Пенелопой непременно надо пожениться. Мол, благородный лорд не может пятнать свою репутацию порочной связью. К слову, у нас такое не является чем-то зазорным, если лорд и леди не состоят в законном браке, да и королевские бастарды и законные дети формально равны, а уж при отсутствии последних вообще равнее равных. Но нет, он сделал все по-своему, тем самым подставив под удар и тебя, и Галахата. Если вдруг кто-то из веридорских крючкотворцев проведает о том, что, согласно вашей Хартии, у мальчиков приоритетное право наследования, тут же завопят о том, что наследовать Северный Предел должен Галахат, причем еще и заявят, что наш будущий король в очереди наследников даже впереди старшего Чарльза, потому как тот бастард.
- Этого же в Хартии нет, - нахмурилась я.
- Так наши припишут, - уверенно кивнул Бастард Тьмы. - А еще, если бы он не обвенчался с Пенелопой, то ни у кого не повернулся бы язык утверждать, что ты желаешь скинуть брата с трона, и никто бы не свалил на тебя вину за покушение без каких-либо доказательств. И да, из соображений "так должно" тебе следовало бы гнать в шею и Красавчика, и Иви, а еще лучше закинуть в казематы понадежнее, без солнечного света, но с крысами. Но ты бы себе такого никогда не простила. Поэтому я говорю тебе, что кодекс чести и всякое такое - это, бесспорно, хорошо, но жизнь сложна и порой идеалистом быть себе дороже и близким в убыток.
- Понимаю... - протянула я и, не удержавшись, всхлипнула. - Гарет! Мне будет не хватать тебя... Ты ведь вернешься, правда?
- Я очень постараюсь, - криво улыбнулся Бесноватый, вытаскивая из ворота неприметного вида ладанку с простенькой неброской вышивкой и укладывая туда мой локон. Уловив мой заинтересованный взгляд, пояснил. - Сестра сделала. Эту ладанку я заберу с собой в могилу. Для воров там ничего ценного: булавка, зачарованная Индией на удачу; порванная струна от первой лютни Франсуа; осколок лезвия первого сломанного Франциском меча, бусина-крошечный накопитель - первый сотворенный Себастьяном артефакт; пробка от первой распитой с Гвейном бутылки; и еще... - довольная ухмылка, - зуб Гони, то есть Шингарра, в стазисе.
- Зуб?!
- Ага, - Бесноватый так и светился удовольствием. - Я ни разу не одержал над ним победу, но в самом первом поединке исхитрился выбить ему левый боковой резец рядом с верхним глазным зубом, и с тех пор ношу трофей с собой.
Вот это я понимаю, вот это действительно "зуб даю"...
- А от Горянки ничего нет? - уж не знаю, зачем я это ляпнула, но, похоже, чем-то задела, потому как лицо Гарета тут же похолодело, и он равнодушно бросил:
- Не вышло как-то... Ладно, пора мне, а тебя уже гуляющий народ заждался.
- Береги себя! - бросила ему вслед, но Тринадцатый Принц Веридорский уже бросился прочь, как ошпаренный, даже не обернувшись на меня.
"Ничшшшего... - вдруг подала голос змейка. - Ессссли б ты ему не дала прядь, то, можшшшшшет быть, мы бы большшшше не увиделисссь. А так высссстоит..."
"Опять интуицссссия?" - скептически спросила я, но на душе как будто стало легче. Даже мелькнула странная мысль, что мне удалось разбудить демона Гарета вовсе не потому, что я была его единтвенной, а потому что именно мне Боги назначили если не спасти, то хотя бы помочь сильнейшему из ныне живущих сынов Мрачного сохранить его сущность. А вот Горянка с самого начала пыталась эту сущность погубить...
7.2
Вторым неприятный осадок в душе оставил разговор с Отче. Стоило мне вернуться на свое место, как знакомый и уже изрядно поднадоевший своей брезгливо скривленной физиономией важный священнослужитель затянул: