Его Светлость примостился на краю кровати прямо в одежде (будь это моя кровать - обязательно согнала бы с места, нечего в уличном на простынях валяться!) и, наклонившись к Франциске, что-то тихо шипел ей. Да-да, именно шипел, нежно и заботливо, и девочка отвечала ему на том же змеином языке. Боги, неужели и я так же буду лежать, свернувшись вокруг своего ребенка и тихо шипеть с его маленькой змейкой... Ну да, буду. Если выйду замуж за Его Светлость. Подавив тяжелый вздох, так и норовивший вырваться из груди, я решила не прерывать их идиллию и хотела было вышмыгнуть из покоев, но тут мне на глаза попалась небольшая неприметная дверца, соединяющая супружеские спальни. Через приоткрытую щель на графа и дочь смотрела леди Никалаэда с покрасневшими глазами, из-за чего ее лазурная радужка как будто стала еще ярче. Не знаю, зачем я пошла к ней, подругами мы не были. Может, пожалела ее, а может, припомнив, что про нее сказала змейка, я поняла, что в чем-то мы похожи. Я вот тоже не понимаю, что вообще вокруг меня происходит. Сколько она ждала своего истинного? Века? Тысячелетия? Ну вот, нашелся он, но у обоих уже такой "послужной список"и вязанки наломанных дров за спинами, они на глазах друг друга пытались построить счастье с другими, раз за разом теряя надежду на счастливую семейную жизнь. Как после такого поверить, что ты не просто "очередной", что вон она, твоя судьба, нежданно-негаданно отыскалась?
Наряд леди Никалаэды, как всегда, был безупречен и как нельзя лучше подчеркиваю ее волшебную красоту: дорогой шелк глубоконо синего цвета обнимал безупречную фигуру, корсет подчеркивал итак итак тонкую талию и пышную грудь, юбки не такие пышные, как у бальных платьев, не стесняющие движения. Она была безупречна, даже когда сидела прямо на полу, как сейчас, устало привалившись к стене, с платиновыми волосами, собранными в простую небрежную косу, даже не перетянутую лентой, и совсем без макияжа. Не знала бы ее историю, ни за что не поверила бы, что такая женщина, красавица среди красавиц, плачет от одиночества.
Я молча присела рядом с ней и протянула платок. Зря. Когда тебя начинают жалеть, даже если до этого сдерживался из последних сил, начинаешь реветь и еще больше жалеть себя. Вот и леди Никалаэду прорвало. Всхлипнув, она подтянула к себе колени и, уткнувшись лицом в шелковые складки, беззвучно сотрясалась в рыданиях.
- Ну что вы так... зачем же так плакать? - неуклюже пыталась ее утешить я, осторожно обнимая за плечи.
- Я... я ненавижу его! - с трудом выговорила между всхлипами леди Никалаэда.
- Кого? - удивленно спросила я, в мыслях греша на графа.
Оказалось, напрасно.
- Его! - получила я исчерпывающий ответ. - Его я ненавижу! Боги, да лучше бы я его никогда в жизни не встречала! Лучше бы была всю жизнь одна! Надо было бросить его истекать кровью в той пещере! А еще лучше добить, пока без сознания! Мрачный тогда сказал, если я убью его, выплеснется море силы, ее хватит, чтобы распечатать врата Хаоса в Черном пруду... Мы с братом вернулись бы домой, Они бы позволили нам...! Я бы вышла за василиска или за нага... да пусть хоть за горгона!... и мы продолжили бы змеиный род, и брат нашел бы себе драконицу, с которой летал бы всю жизнь крыло к крылу под огненными небесами Хаоса! Но нет же, нет! Я бросилась ему на помощь! Помогла сохранить демона и Дары! А он... Он! - истерика набирала обороты. - Он разъярился, когда узнал, что меня навязали ему в жены! А потом пришел и взглядом лапал меня! Да его гляделки не вылезали из моего декольте! И этот фарс утром устроил! А потом ушел! Ушел!... А потом вернулся только чтобы попрощаться! Обнимал... целовал... к сердцу прижимал... даже по небесам катал! А потом детей поцеловал и к чертям заморским ускакал! Долг у него, видите ли! Перед другом, перед страной... а я?! Что делать мне, когда он не вернется?! Как мне объяснить Франсуазе, что ее "папа" бросил ее "ради долга и страны"?! Что он сгинет без вести, а об этом никто никогда не узнает... Ни страна, ни уж тем более друг, тому уж вообще все равно... Он ведь знает, сам знает, что не вернется! Чувствует, что навсегда уходит... и все равно уходит! А я ему так и не сказала... не сказала... и уже не скажу!...
И так еще полчаса. Прекрасная эльфийка все говорила и говорила, а я слушала и не могла поверить, что все это правда. Что она пришла к Гарету и предложила ему обмануть Себастьяна, чтобы он не женился на мне, в душе надеясь, что Бастард Тьмы остановит ее, начнет переубеждать... ну, или хотя бы откажется, отдавая меня другу, и снова они оба остались бы в одиночестве, подначивая друг друга и безмолвно соревнуясь, кто кого доведет первым. Что она, оставляя маленькую Франциску на попечение Себастьяна, и предположить не могла, что тот испугается подзатыльника от сэра Гвейна и бросит младенца на паперти. Он мог бы спрятать девочку от родительского ока в замке Грант, договорившись с местной прислугой, мог попросить верного Жака выдать новорожденную за какую-нибудь осиротевшую дочку своей троюродной тетки по мамкиной линии, умершей во время родов, да на худой конец мог всучить малышку до безумия обожающему детей Франциску, который тут же заграбастал бы маленькую себе и с превеликой радостью повинился бы перед отцом за "своего" нагулянного ребеночка, лишь бы ему разрешили оставить кроху себе. И наконец, что это не она выдала "черным колпакам", что граф прячет у себя девочку-полукровку.