Не знаю, сколько бы мы так играли в догонялки, если бы однажды во время "погони" я не застопорилась, услышав с улицы невероятной красоты мелодию. Не веря своим ушам, я подлетела к окну и во все глаза уставилась на… Франсуа! Нет, конечно, меня насторожило, что так долго никто не поднимает шум из-за пропавшего менесреля, а он, слава Богам, жив… Но у меня же не помутился рассудок! Я собственными глазами видела, как он бросился в омут!
— Нравится? — раздался у меня над ухом жутко знакомый голос, и я, мигом позабыв о невероятном воскрешении Франсуа, рывком обернулась… и только потом осознала, что зря это сделала, потому как исполосованное шрамами лицо Бесноватого оказалось в непозволительной близости от моего лица, что аж дух захватило. И я с ужасом признала, что не от страха.
Боги, как бы я хотела смотреть на него, как в первый день в Зеленом Горбе, чуть ли не кривясь от отвращения при виде урода и едва не падая в обморок от его чудовищной славы. Теперь же я смотрела на глубокие порезы, которые никогда не заживут и даже чуть-чуть не затянутся от времени, и думала не о том, что склонившийся надо мной мужчина безобразен… Я вспоминала о том, что он собственноручно навек заклеймил себя уродством ради любимой женщины и сделал все, чтобы его друг был счастлив со своей любимой. Я хорошо помнила, как Пенелопа предложила брату силой отобрать избранницу у лучшего друга, а тот отказался, потому что в душе девушки не тлела даже малюсенькая искорка нежных чувств к нему, Бесноватому. Так не поступил бы человек без чести и благородства.
— Страшный? — выдернул меня из дум тихий вопрос Гарета.
Я медленно покачала головой, отрываясь от шрамов и, чтобы не смотреть ему в глаза, скользя взглядом по богатырскому развороту плеч, сильным рукам, лежащим на высоком (таким, что на его и не залезть, чтобы потом сигануть в окно!) подоконнике по обе стороны меня, отрезая все пути к бегству, крепкой шее, на которой время от времени судорожно дергался кадык, на распахнутый ворот рубашки, из которого выглядывали короткие черные завитки волос…
— В Хаос! — вдруг зло выдохнул мужчина, а в следующее мгновение мои губы смяли в неистовом поцелуе.
Да, в этом был весь Бесноватый: властный, напористый, с оттенком диковатого безумия. А я даже испугаться не успела! Потому что от меня отстранились так же быстро, как и начали целовать. Единственная мысль, которая все же успела мелькнуть в голове испуганной птицей: почему он не отравился?! Неужели на него не действует яд моего поцелуя?!
— З-зачем… — вот и все, на что я сейчас была способна.
— Затем, чтобы у тебя хоть повод был бегать от меня, — привычно осклабился Бастард Тьмы, только его демонические очи смотрели как-то по-другому, не иронично или насмешливо… что же в них было? Я решила не разбираться, итак не знаю, что теперь делать.
А вот Бесноватый знал: оглядев меня так же, как, подозреваю, и я его до поцелуя, и остановил жадный взгляд на не очень-то скромном вырезе платья, одного из подаренных графом. Я тогда попыталась заикнуться о том, что принимать такого рода подарки от постороннего мужчины неприлично, на что лорд Себастьян предложил немедленно отправиться в Венчальную, где он перестанет быть незнакомым мужчиной и я заодно "расплачусь" за все подарки. Ну, гардероб я, естественно, приняла, еще и по той причине, что денег у меня не было, а посылать каждый раз Азизама красть платья у леди Ниналаэды…
— Еще раз замечу, что прячешься от меня, — закрою у себя в спальне на ночь. С внутренней стороны закрою! — окончательно выбили почву у меня из-под ног и, не говоря больше ни слова, оставили ошарашенную обдумывать все то, что здесь только что случилось…
И что это было?!
Тут в душе робко зашевелилась змейка, предлагая сходить в сад, разыскать там яблоню с красными плодами и эмпирическим методом выяснить, кто же моя пара. От этой в чем-то здравой мысли меня отвлекло ощущение тяжелого, чем-то неуловимо знакомого взгляда, но, обернувшись и снова выглянув в окно, я никого не увидела…
А ночью мне приснился сон… Это было не проявление Дара, и тем не менее проснулась я в холодном поту. Потому что мне постоянно грезились изумрудные глаза "черного колпака", двенадцать лет назад схватившего меня в день Пришествия Мрачного Бога, полукровка, который, я почему-то была уверена в этом, был невероятно красив, с горячими руками, практически обжигающими своим прикосновением… Он обещал дождаться, когда я вырасту, найти и забрать…
6.3
Обычно во время тренировок Гарет совмещал приятное с полезным, соревнуясь с Себастьяном не только в искусстве владения оружием и магией, но и в ловкости, хитрости и скорости реакции. Боевая трансформация так и не вернулась к Бесноватому, но это его нисколько е беспокоило, ибо равных ему воинов во всем мире было раз, два и обчелся. Однако сегодня Бастард Тьмы не получал от привычного танца с мечом удовольствия, и дело было вовсе не в отсутствии привычного соперника (Себастьян валялся после очередного приступа, и Гарет отрабатывал удары на "кукле") и даже не в руке, регенерировавшей уже давно, но все еще отзывающейся неприятной легкой болью. А мальчишка то не промах оказался, чтоб его! А Бесноватый уж и забыл, каково это — сойтись в темном закутке с демоном, да и те, с кем его сталкивала жизнь, не были потомками высших сынов Хаоса. А вот этот щенок был как раз из таких, что уже не просто настораживало, а грозило перерасти нешуточные проблемы.
Вспомнился разговор с Себастьяном сразу после приезда гостей в Зеленый Горб, когда он убеждал своего названного сына вышвырнуть из южных земель слугу леди Шамали, а граф благополучно пропустил мимо ушей предупреждения начальника охраны, что случалось нечасто.
— Зачем гнать его? Или ты что-то знаешь про этого Азизама? — спросил у него тогда Себастьян.
Боги, да если бы он хоть что-то про него знал, это кратно облегчило бы ситуацию! Но нет, Тринадцатый Принц Веридорский понятия не имел, кто такой этот Азизам, зато были у него соображения насчет его намерений. Артефакт ищет, не иначе… Перспектива вырисовывалась нерадужная: если этот "искатель" пронюхает про Франсуа, первым под удар попадет именно он. К тому же Азизам мог напасть на след Франциска. Вероятность, конечно, ничтожная, раз уж сам Гарет так и не смог разыскать его, но чем Боги не шутят.
В то, что старший сын сэра Гвейна Благородное Сердце жив, не верил никто, а вот Бастард Тьмы считал, что раз уж Никалаэда "чудесным" образом спаслась, что мешало и Франциску обмануть смерть? К тому же невеста так и не рассказала, что произошло на берегу Черного пруда, да и тело несостоявшегося наследника так и не нашли. Так какого демона, спрашивается, зародилась такая незыблемая вера в то, что Франциск мертв?! Да, с тех пор не разу не засветился, но это же не ничего не доказывает! Сколько же раз он повторял это Себастьяну, но тот с несвойственной ему слепотой продолжал упираться: "Не верю, не верю…" А признаться другу в том, что чует вблизи родственную демоническую кровь Бастард Тьмы не мог. Чуял, причем в непосредственной близости, в особняке! Хитро спрятался чертяка! В другое время Гарет выслеживал бы его днем и ночью, бдел бы каждый час, пытаясь понять, чего же из происходящего вокруг он не замечает. Ведь явно Франциску кто-то помогает. Но кто? Никалаэда? А может, Жак? Или вообще сам Себастьян? Упустил, он явно что-то упустил в этой истории, что-то проглядел, также как и с этим Азизамом…
Короче, проблем было выше крыши, дел океан и вопросов море, но все это меркло, стоило вспомнить тот короткий случайный поцелуй… Боги, он ведь не собирался ее целовать, даже клялся сам себе, что унесет в могилу свои чувства и правду о том, что ее признал его демон. Но теперь… теперь вкус ее поцелуя остался на губах, не давая ни на миг забыть… Смертельно ядовитый для любого чистокровного человека и бесконечно желанный для него… и для Себастьяна…
Бешеный рык разнесся по всему тренировочному залу, и Бесноватый одним яростным ударом рассек деревянную "куклу" пополам! В Хаос, однажды он уже уступил свою единственную лучшему другу! Да, тогда Боги жестоко посмеялись над ним и наказали так, что врагу не пожелаешь, но ведь служил им верой и правдой, почитай, сорок лет, две трети своей жизни!