Хаджар покачал головой.
— Это случай закрытой комнаты, — сказал он. — Ты не успеешь раскопать что-нибудь насчет Халида Максвелла.
Это начинало меня раздражать. Не страх, не тревога — просто раздражение.
— Ты спрашивал секретаря, не уходил ли он куда в течение этого часа? Ты спрашивал его, не видел ли он кого-нибудь еще в это время?
Хаджар покачал головой.
— А зачем? — сказал он. — Случай закрытой комнаты.
Я встал.
— Значит, ты говоришь мне, что теперь мне придется доказывать свою невиновность по двум убийствам?
— И очень резво. Мы не собираемся объявлять об убийстве имама до утра, поскольку эмир хочет, чтобы мы сначала подготовились к возможным беспорядкам. А они будут, и еще какие. Сам знаешь. И ты будешь давать показания посреди взбешенной толпы, из железной клетки, это я тебе обещаю. Если Фридландер-Бей хочет отмыться от убийства Халида Максвелла, ему придется делать это в одиночку. Через несколько дней ты будешь трупом, разве только не удерешь из города. И уж поверь мне, тебе это будет чертовски сложно сделать, потому что за тобой все время следят.
— Знаю, — сказал я. — Этот жирный черномазый.
Хаджар смутился.
— Ну, — сказал он, — он, конечно, не из лучших.
Я пошел к двери. Все эти визиты к Хаджару ничего не стоили.
— Пока, — бросил я через плечо.
— Ни за что не хотел бы сейчас оказаться в твоей шкуре. Я долго ждал этого момента, Одран. Куда ты направишься?
Я обернулся.
— О, я намеревался заскочить в офис медэксперта в Будайине. Я получил от имама разрешениена эксгумацию тела Халида Максвелла.
Он побагровел и надулся как шар.
— Что? — заорал он. — Нет! Только не на моем участке! Не позволю!
Я улыбнулся.
— Жизнь — тяжелая штука, лейтенант, — сказал я, показывая ему официальное «добро», полученное от Садика Абд ар-Раззака. Я не доверял Хаджару настолько, чтобы позволить ему прикоснуться к документу. — Это все, что мне нужно. А если дойдет до худшего, я, если придется, попрошу шейха Махали придержать тебя на коротком поводке.
— Максвелл? Эксгумация? Какого черта? — завопил Хаджар.
— Говорят, что жертвы убийства сохраняют образ своего убийцы на сетчатке глаз даже после смерти. Слышал когда-нибудь такое? Возможно, я узнаю, кто убил патрульного, иншалла.
Хаджар ударил кулаком по столу.
— Это все предрассудки!
Я пожал плечами:
— Не знаю. По-моему, стоит попробовать. Пока.
Я вышел из кабинета лейтенанта, оставив его курить и пыхтеть в одиночестве.
Я сел в машину. Кмузу обернулся и спросил:
— Ты в порядке, йа Сиди! — спросил он.
— Новые неприятности, — хмыкнул я. — Тут в десяти кварталах по бульвару есть отделение банка «Дюны». Мне надо кое-кого там повидать.
— Хорошо, йа Сиди.
Пока мы пробирались по забитой машинами улице, я соображал, сможет ли Хаджар и в самом деле пришить мне убийство имама. По крайней мере, у меня была возможность, да и мотив был. Достаточно ли этого, чтобы на законном основании открыть дело? При том, что я, кроме настоящего убийцы, был, вероятно, последним, кто видел живым доктора Садика Абд ар-Раззака?
Следующая мысль отрезвила меня. Хаджару и не требуется законное обвинение. Завтра утром две тысячи скорбящих мусульман будут оплакивать жестокое убийство своего религиозного лидера. Все, что нужно сделать, — это пустить слушок о том, что во всем виноват я, и я отвечу за убийство, не успев даже предстать перед исламским судом. Мне не дадут и слова сказать в свое оправдание.
Я плюнул на дождь. После заявления Хаджара мне стало наплевать даже на двадцать четыре сот-ни киамов. Я вошел в банк и огляделся. Играла тихая музыка, в воздухе витал тонкий аромат роз. В вестибюле банка все было сделано из стекла и нержавейки. Справа за стойками сидели люди, слева стояли кассовые аппараты. Напротив меня находились столы банковских служащих. Я подошел к секретарше и подождал, пока она обратит на меня внимание.
— Могу ли я чем-нибудь помочь вам, сэр? — устало спросила она.
— Сегодня утром мне звонил мистер Кирк Адван…
— У мистера Адвана сейчас посетитель. Подождите немного, он займется вами позже.
Ох, — сказал я. Я неуклюже опустился на банкетку и склонил голову на грудь. Я снова пожалел, что при мне нет аптечки или модиков. Хорошо было бы на некоторое время удрать в чье-нибудь «я».
Наконец посетитель Адвана ушел. Я встал и пошел по ковру. Адван подписывал бумаги.
— Минуточку, — сказал он. — Садитесь.
Я сел. Мне просто хотелось поскорее покончить с этим глупым делом.