Я лежал и смотрел в потолок. Трещина в штукатурке зигзагом ползла от стены до стены и исчезала в лепном украшении.
— А ты что думаешь, Пэт?
— Я жду, что ты мне скажешь.
— Я уже сказал.
— Дорожная авария? — спросил он насмешливым тоном. — Авария, когда у тебя в машине практически голая женщина? Авария, когда ты обманываешь полицейский патруль? Авария, когда она была мертва еще до того, как твоя машина свалилась с обрыва? Расскажи кому-нибудь еще, парень. Уж я-то тебя знаю! Если и случаются аварии, они происходят так, как это тебе требуется.
— Это была авария.
— Послушай, Майк… называй это как угодно. Я полицейский, и я в состоянии помочь тебе, если ты попал в беду, но будешь со мной темнить — пальцем для тебя не шевельну. Когда за тебя возьмутся ребята из ФБР, придумай что-нибудь получше, чем эта сказка об аварии.
Велда взяла меня за подбородок и повернула лицом к себе.
— Дело нешуточное, Майк, — сказала она. — Ты можешь сообщить подробности? — Она была так серьезна, что мне стало почти смешно. Хотелось поцеловать ее в кончик носа и отправить поиграть, но она смотрела на меня умоляющим взглядом.
— Это был несчастный случай, — сказал я. — Она голосовала на шоссе, когда я ехал из Олбани. Я ничего о ней не знаю, но она была похожа на испуганного ребенка, попавшего в беду, и мне не понравилось наглое поведение полицейского, когда он остановил машину. Поэтому я и не стал ее выдавать. Мы проехали миль десять, потом с обочины выкатил «седан» и перекрыл нам дорогу. Дальше было то, чему вы не поверите. Я выскочил злой, как черт, и кто-то в меня выстрелил. Пуля прошла рядом, но тут же меня шарахнули по голове, да так крепко, что я начисто отключился. Не знаю, куда нас отвезли, но там из нее пытались выжать какие-то сведения. Она так и не поддалась. Этим ребяткам надо было от нее избавиться, а заодно и от меня, поэтому они свалили нас в машину и столкнули ее с обрыва.
— Кто они такие? — спросил Пэт.
— Почем я знаю? Их было человек пять-шесть.
— Ты мог бы их опознать?
— Не по лицам. Может быть, по голосам.
Я сказал «может быть», но я вовсе так не думал. Я все еще слышал каждый звук там, на шоссе, и знал, что их голоса будут как заноза торчать в моей памяти, пока я жив. Или пока они живы.
Наступила долгая пауза. Велда сидела с озабоченным лицом.
— Это все? — спросила она.
Пэт снова заговорил мягким тоном.
— Это все, что он вообще кому-нибудь скажет. — Он поднялся и встал возле кровати. — Если ты хочешь, чтобы все было именно так, я буду играть в твою игру. Но я очень надеюсь, что ты сказал мне все как было.
— Значит, ты боишься, что я сказал тебе неправду?
— Ничего, я проверю. У тебя не все сходится.
— Например?
— Пролом в парапетной стенке. Он не мог быть сделан автомобилем, который медленно катился. И это был свежий пролом.
— Значит, они специально сделали его своей машиной.
— Может быть. А где была твоя тачка, когда они обрабатывали женщину?
— Стояла спокойненько на обочине, на домкрате и с аварийными сигналами.
— Ловко придумали.
— Я тоже так подумал.
— Если кто и заметил эти сигналы, разве теперь найдешь. Скорее всего на них и внимания никто не обратил.
— Именно так.
Пэт чуть помедлил, взглянул на Велду, потом снова на меня.
— Ты собираешься держаться за эту версию?
— А разве есть другая?
— Ладно, я проверю. Надеюсь, ты не допустил никаких ошибок. А теперь спокойной ночи. Главное, не горячись. — Он двинулся к двери.
— Я сам проверю, Пэт, когда встану на ноги.
Он остановился, держась за ручку двери.
— Не напрашивайся на неприятности, парень. У тебя их уже достаточно.
— Мне не нравится, когда меня оглоушивают и бросают с обрыва.
— Майк…
— Пока, Пэт. — Он криво улыбнулся и вышел. Я приподнял руку Велды и взглянул на ее часы. — У тебя осталось пять минут из тридцати. Как ты собираешься их использовать?
Всю ее серьезность как рукой сняло. Роскошная женщина с улыбкой на губах, которые были от меня в нескольких дюймах и с каждой секундой становились все ближе. Велда. Высокая, с волосами как ночь. Красивая, аж смотреть больно.
Ее руки мягко легли на мое лицо, ее жаркий рот готов был выпить меня до дна. Даже через одеяло я чувствовал ее упругие груди, живые создания, которые ласкали меня сами по себе. Она нехотя оторвалась от моих губ, и я смог поцеловать ее в шею и пробежать губами по плечам.