Гаруф затаил дыхание, не в силах поверить своему счастью: дочь останется в родительском гнезде, из казны не придётся выплачивать откупные семьям, откуда он собирался забрать девушек на выданье, вдобавок степняк заберёт ненавистных ему пленников, которые никак не хотели умирать в его темнице, а самое главное, не станет поднимать скандал.
— Я согласен! — правитель поднялся на ноги и радушно раскрыл объятия гостю. — Я так рад, что мы смогли прийти к соглашению. Я дам очень хорошее приданое за своей племянницей, — заискивающе проговорил он, обнимая степняка. — Можем прямо сейчас вас соединить узами брака и закатить пир на весь Тарканат.
— Нет, я бы хотел уехать как можно быстрее из вашей страны, — нетерпеливо произнёс степняк и тут же решил объяснить своё решение: — Расстроился я не на шутку, что не получил в жёны прекрасную принцессу, за которую бился на турнире, не жалея живота своего, — хитро прищурился. — Вот прям чувствую, что, задержись я ещё немного здесь, точно пожалею о принятом решении и потребую свою законную награду.
— Тогда и правда стоит поспешить, — взволновано проговорил Гаруф. — Так когда вы собираетесь отбыть? — поинтересовался он.
— А это уже будет зависеть только от вас, — вкрадчиво проговорил степняк, многозначительно поведя бровями. — Чем быстрее, тем лучше, конечно.
— Понял!
И правитель Эграна стремительно вышел из покоев степняка.
Глава 23
Солнце стояло высоко в зените, во дворе под палящими лучами сновали слуги, собирая в дальний путь повозки с данью для Серебряной Завлуди, а также приданое Чанлиф. И как только появился степняк со своими воинами, Мидин тотчас приказал привести пленных, а сам подошёл и поинтересовался:
— Если хотите, Его Величество предоставит своих лучших воинов, чтобы они сопроводили вас до границы Эграна. — И совсем шёпотом добавил: — Эти русичи очень опасны, они как звери, загнанные в угол, пойдут на всё, только бы вырваться на свободу. А с вами едет любимая племянница правителя, и он не на шутку обеспокоен тем фактом, что у вас недостаточно людей, чтобы обеспечить ей должную охрану!
— Спасибо за помощь, — рассеянно ответила Милада-степняк, провожая тревожным взглядом воинов Мидина. Она не могла ни о чём другом думать, как только о предстоящей встрече с любимым. “У меня всё же получилось, — думала она, а в душе всё пело и ликовало. — Мы вызволили Невера и его побратимов из каменных казематов и сейчас уезжаем на родину”. Но вслух ровным тоном произнесла: — Но мы сами справимся. Пусть ваш правитель не переживает за свою племянницу.
— Тогда советую вам оставить их в оковах до места прибытия, — предложил Мидин.
Милада-степняк лишь кивнула в ответ. Только что из здания начали выводить искольских пленников. Первым шёл Невер, он буквально тащил на себе своего друга — Данияра. Даже на расстоянии было видно, насколько плох этот воин. Он едва передвигал ноги, не понимал, что происходит, и просто покорно следовал за своим товарищем по оружию, радуясь, что умрёт на свободе, а не в мрачном подземелье. Этот исполинский воин наводил ужас на врагов, а сейчас его качало от слабости. Сердце Милады сдавило от жалости к умирающему воину.
"Пресветлые Боги! — прошептала она. Данияр не раз спасал жизнь Неверу и был искренне предан ему. — Дайте мне силы спасти его! Пожалуйста, продержись ещё немного", — мысленно обращалась Милада к побратиму своего мужа.
А тем временем вся челядь и придворные сбежались посмотреть на отъезд пранадармца и суровых северян, которыми пугали непослушных детей, рассказывая всякие небылицы о страшных русичах.
— Не знаю, что ты задумал, — проговорил Невер, останавливаясь напротив степняка и прожигая его ненавидящим взглядом. — Но так просто это тебе с рук не сойдёт.
Милада-степняк не стала ничего отвечать, спокойно выдержала взгляд любимого, мельком посмотрела на Данияра, который уставился на неё с той же ненавистью во взгляде; она знала: была бы его воля, он без промедления свернул бы тонкую шею степняка одними лишь руками.
“Ненависть — это хорошо! Она даст ему силы жить дальше”, — подумала Милада, изо всех сил стараясь держать свои истинные чувства в узде.
— Сван, — тихо позвала она командира. — Распредели пленников по повозкам и пока не снимай с них оковы, — растянула губы, как ей казалось, в улыбке; но со стороны это выглядело, словно степняк насмехается над русичами.