– Раз у нас такая спорная ситуация, то пусть Олег выбирает, кто ему больше понравится. – прелагает Мила.
– Идёт. – принимает вызов Инга. – Он достаётся той, кого он первую поцелует. По–настоящему.
– Пусть. – смело соглашается Мила.
– Только он должен поцеловать сам. По–взрослому. С желанием. – добавляет Инга, прищуриваясь. –А после этого одна из нас отваливает и больше не добивается его внимания.
– Согласна.
Инга и Мила протягивают друг другу руки и скрепляют свой новый договор.
А у меня внутри поднимается волна паники. Мало Песковский из меня соков выжимал в детстве, теперь еще и любимых подруг выжмет?
–Как мы получим доказательства, а? Кого он первую поцелует? – взвизгиваю я, пытаясь испортить их соглашение. – Может и не начинать? Дурацкая затея.
–Легко! В ближайшие дни будем ходить втроем. Везде. – поясняет мне Инга.
И в эту секунду мне показалось, что– то дрогнуло. Земля под ногами. Я, как третье колесо, которое должно спасти ситуацию. Должна что– то придумать!
– Я забыла полотенце ему повесить в ванной… сейчас. – бормочу, выскальзывая с балкона. Мне необходимо поговорить с Олегом. Просто необходимо...
Глава 4.3.
Пересекаю коридор и стучу в деревянную дверь, но не дожидаюсь ответа. Тяну ручку. Вижу его, он умывает лицо.
– Олег… ты можешь? – начинаю я и замолкаю. У меня всегда в нужные моменты словарный запас заканчивается. Что сказать, то?
(Не целовать моих подруг?)
– ….можешь…. – неопределенно тяну я, перешагивая порог.
(Не смотреть в сторону моих подруг?)
– И лучше вообще… – закрываю за собой дверь поплотнее.
(Паковать вещи и уезжать.)
- А? - произносит Олег и поворачивает голову. Я вздрагиваю.
Реально, какие у него голубые глаза. Никогда не замечала их яркости. И когда Песковский научился так смотреть? Глубоко. Будто внутрь проникает.
– Олег... – прочищаю я горло, собираясь с мыслями. – Ты невозможен.
Действительно, лучше бы он продолжил носить очки. Проблем было бы меньше.
– Не понял. – хмурит брови Олежек.
– Может хватит уже прикалываться, а? Перестань изображать, будто бы ты такой. – грозно скрещиваю на груди руки. – Давай, включай своего внутреннего цензора. Скажи, что вода у нас слишком холодная, пыль на потолке и я тебя раздражаю. Ворчи и брюзжи, как ты обычно делаешь.
– Что…? – непонимающе спрашивает парень.
Я не выдерживаю партию гляделок. Отвожу взгляд чуть ниже. Замечаю, что на его шершавой темной щетине зависли капли воды.
– Ох, Песковский, не строй из себя саму невинность. Давай же, встряхнись. Перестань быть таким милашкой! Тебе не идёт!
– Ты считаешь меня милым? – ухмыляется. – Вау. Что-то новенькое.
Нет, он специально меня доводит.
-Милым я тебя не считаю.
-Но ты только что это сказала.
Беззвучно рычу. Сейчас он дождется. И я его убью.
– Слушай, я хочу кое–что прояснить. Какое можно взять? – указывает он на полотенце, и я киваю ему на оранжевое. Все приготовлено, конечно, заранее.
– Так вот. – он бережно вытирает лицо. – Я не хотел здесь останавливаться. Быть для вас обузой, теснить. Просто Мама заверила, что тётя Лена обидеться, если я в Вашем городе буду и в гостинце. А мне не хотелось, чтобы из– за меня возник конфликт.
Прекрасно, мистер, у тебя получилось не поссорить наших родительниц, но ты поссорил моих любимых подруг!
– В миротворца решил поиграть, да? – цокаю я.
Он вешает полотенце на крючок и качает головой:
– А я уже и забыл какая ты, Юляшкин. – говорит он и тянется к дверной ручке.
Выходит ванной, а я разворачиваюсь и топаю за ним. Мы вообще–то не договорили! Эти незаконченные его фразы все время бесили. Общается, как самый самый. Какая я такая? Какая?
Девочки, что сидят на кухне не дают мне вставить слово:
– Олег, – кокетливо хлопают они ресницами, как только парень оказывается на пороге. – А пойдем сегодня вечером в клуб! Что скажешь?