Размер, чтобы покорить Зверева, у меня не тот. Маловат. Но ответить ничего не успеваю, потому что рюкзак Инги, висящий слева от меня на стуле для багажа, резко падает вниз.
Все содержимое рюкзака, словно после свирепого урагана, рассыпается по плиточному полу. Блеск для губ, тетради, ручки, жвачки, мини насос для надувания шариков.
– Эй, – оборачивается Рогозина к парню–разрушителю, который спихнув рюкзак бедром, как ни в чем не бывало вальяжно двигается дальше. – Ты глаза разуй! Не видишь, куда идешь?
– Сама виновата, я чуть поднос не опрокинул из-за твоего тряпья. – кидает наглец через плечо, и я узнаю его.
Это четверокурсник Влад. Они какое–то время были с Ингой вместе. Очень давно. Она его бросила.
– Какой же ты козел! Слышишь, ко–зёл неотесанный! – свирепо вопит Инга, вскакивая с места.
Несколько преподавателей оборачивают на наш стол свои седые головы. Студенты вокруг затихают, наблюдая за интересной сценой. Но Инге нет никакого дела до всеобщего внимания. Копить эмоции в себе – она совершенно не умеет.
– Да пошёл ты! Чтоб я еще раз с тобой заговорила!
– Стерва!
– Ну что за хам! – Мила оборачивается, чтобы посмотреть на Влада. – Куда в этом мире подевались джентльмены?
– Вымерли. – резюмирую я и грозно пронзаю вилкой кусок курицы из «Цезаря».– Успокойся Инга. Будто подумать первый раз.
Рогозина рычит, собирает свои вещи и плюхается на место.
– Как всё бесит. Как меня всё бесит. И даже город. Где бы не оказалась, обязательно появится какой– то бывший. Что за жизнь?
– Ах, мне бы твои проблемы. – плачевно вздыхает Мила. – Скажите, вот почему все нормальные парни уже женаты?
Я хочу сказать: «Может просто выбирать надо младше тридцати пяти?», но вовремя прикусываю язык. Зачем озвучивать, что и так очевидно?
Некоторое время мы едим молча, плавая в своих мыслях.
– Ненавижу всех парней. – пыхтит Инга.
– Я тоже. Врушки они бессовестные.
– Меня только один раздражает. – втягиваюсь я в милую девичью болтовню
– Тот что сын маминой подруги?
Лицо помимо воли кривится от болезненной гримасы.
– Да, тот что учится на одни пятерки, знает пять иностранных языков, увлекается искусством и собирает коллекцию редких монет.
Девчонки хмурят брови:
– Ну и кадр.
Я соглашаюсь:
–Он будет жить у нас целых пять дней. Чтобы пережить его присутствие, мне нужно начинать пить успокоительные или просто пить...
–Понимаем. – кивают девочки.
–А моя Мама его обожает. Она реально любит его больше, чем меня. Родную дочь!
–Угу. – продолжают они обедать.
– Ты говорила, что он из Петербурга? – уточняет Инга, делая глоток кофе. Она тут же морщиться от горечи и тянется к пакетикам с сахаром.
– М– да. – отвечаю я без энтузиазма.
– Ах, а в Петербурге живут самые привлекательные и интересные парни. – уверенно бросает Мила, как будто это неоспоримый вселенский факт.
–Что за глупости? – пожимаю плечами я.
– А я согласна. Наши местные и двух слов приличных связать не могут. Все бу–бу, да га–га. Бугага. Либо извращенцы, либо инфантильные. А половина совсем. Тук– Тук. Сидите, я сам открою.
Отчасти я согласна, нормальных парней в нашем городе меньше, чем динозавров. Но..
– Олег – он не красивый. – ловлю я ртом абрикосовое повидло, которое решило сбежать из пирожка. – Ням. Не утонченный ни разу. И не романтичный. И определенно от него стоит держаться подальше.
– У тебя на него планы? – Инга спрашивает на удивление серьёзно.
– Планы? – переспрашиваю с набитым ртом. Что за предположения такие?
– Ну мало ли ты там… захочешь отомстить ему, за все годы моральных унижений.
– А как я могу ему отомстить? – задумчиво сдвигаю брови к переносице. – Намазать ему ночью лицо зубной пастой или ногти красным накрасить? Собачий корм вместо хлопьев подсунуть на завтрак? Увы, я все это проворачивала, когда мне было десять.