— О боги, кафешка с пончиками! Всю жизнь мечтала попробовать пончик! Давай заедем? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожаааалуйста!
Они опаздывали почти на час. Но отказать человеку в пончике, даже если этот человек говорит «о боги», Миранда при всем желании не могла.
Подъехав к кафе, Миранда заметила внутри компанию молодых людей и подумала, что если она хочет убраться отсюда раньше, чем через три четверти часа, Сивви в кафе пускать нельзя.
— Так, я пойду куплю пончиков, а ты оставайся в машине.
Но Сивви явно успела положить глаз на веселую компанию ребят.
— И не думай! Я пойду с тобой.
— Значит, так, Маньячка Поцелуя. Или твоя задница останется в этой машине, или пончики останутся лежать на прилавке.
— По-моему, обращаться так с клиентами крайне невежливо.
— Вот тебе телефон, можешь позвонить моему начальнику и оставить жалобу, пока я пойду за пончиками. Договорились?
— Ладно. Можно, я хотя бы окно открою?
Миранда колебалась. Сивви настаивала:
— Слушай, бабуля, я обещаю, что моя задница останется в машине. Ты что, хочешь, чтобы я тут задохнулась?
Когда Миранда вышла из кафе, глазам ее предстала следующая картина: Сивви вылезла в окно машины и сидела на дверце, так что туловище и ноги были снаружи, а задница внутри. Девчонка самозабвенно целовалась с каким-то блондином.
— Прошу прощения. — Миранда похлопала блондина по плечу. Тот обратил к ней слегка затуманившийся взгляд.
— Привет, красавица. Что, тоже хочешь поцеловаться? У тебя потрясающие губки, я бы не отказался! Можно и бесплатно, доллар платить необязательно.
— Спасибо, не надо. — Миранда взглянула на Сивви. — Я думала, мы договорились, что…
— …моя задница останется в машине. Как видишь, она по-прежнему там.
Миранда отвернулась — ей безудержно захотелось расхохотаться. Молча протянув Сивви пончики, она скользнула на свое место. Как только девчонка протиснулась обратно в окно и села, Миранда поймала ее взгляд в зеркале заднего вида.
— Ты что, платила парням за поцелуи?
— Ну и что? — тут же взвилась Сивви. — Не каждого парня можно поцеловать забесплатно! — Она распалялась все больше: — И вообще, у тебя грудь маленькая! У меня и то больше. Ну что за ерунда?!
Наконец Сивви замолчала. Даже к пончикам не притронулась: сидела, надувшись, и время от времени обиженно вздыхала. Миранду кольнуло чувство жалости. Может, она и правда вела себя как «бабуля»? На соседнем сиденье валялась книжка «Как заполучить — и поцеловать! — парня твоей мечты».
«Может, тебе просто завидно, что она на четыре года тебя младше и за один день перецеловала больше парней, чем тебе светит поцеловать за всю жизнь, даже если ты хирургически увеличишь грудь и доживешь до двух триллионов лет».
Заткнись! Как бы взять и раз и навсегда заткнуть это невыносимое второе «я»?!
Нет, все-таки надо быть вежливой… Как-то поддержать разговор.
— И сколько у тебя накопилось поцелуев за сегодняшний день?
Сивви, уставившись в пол, ответила:
— Десять.
Потом вызывающе вскинула глаза.
— Но я заплатила всего за шесть! И один из этих шести стоил всего двадцать пять центов!
— Ну, молодец.
Миранда видела, как Сивви внимательно изучает ее отражение, раздумывая, не издевательство ли последние слова, и, решив, что не издевательство, наконец-то принялась за пончик. После небольшой паузы девчонка заговорила снова:
— А можно задать тебе один вопрос?
— А что, теперь ты об этом спрашиваешь?
— Слушай, я серьезно, не пытайся шутить. Выглядит жалко.
— Спасибо за подсказку. Ты вопрос хотела задать или…
— Почему ты не поцеловала того парня? Который хотел с тобой целоваться?
— Ну… Наверное, это не мой типаж.
— А какой типаж твой?
Миранда вспомнила о сержанте Рейнолдсе: голубые глаза, мужественный подбородок, густые светлые волосы, ежеутренние занятия серфингом. Из тех парней, что вечно носят темные очки, а когда смотрят на тебя, то чуть прикрывают глаза; из тех парней, которые слишком хороши, чтобы широко улыбаться. А потом перед внутренним взором возник Уилл: смуглая, будто кленовый сироп, кожа, короткие кудрявые волосы, широченная мальчишеская улыбка, накачанный пресс, кубики мышц перекатываются под гладкой, тускло отблескивающей под солнцем кожей, когда он стоит без футболки, только что с лакросса, и смеется, и от звука его голоса она тает, будто кусочек масла на идеально поджаренной горячей вафле…
Да, а потом приходилось сбрасывать напряжение. Например, запрыгивать на крышу лаборатории, когда никто не видел. Одним махом. Не то чтобы ей приходилось слишком часто это делать… Где-то раз в неделю, не чаще.