Она где-то что-то немного подколола, сделала пару стежков и отступила в сторону.
– Ну что, в принципе в таком виде тебя можно выпустить в зал!
Катя взглянула на себя в зеркало и пришла в восторг.
В ее гардеробе было много платьев от лучших европейских и американских дизайнеров, но, пожалуй, ни одно из них не сидело на ней так хорошо и не подчеркивало настолько удачно ее мягкую, сдержанную северную красоту.
Ариночка выдала ей золотистые босоножки от Louis Vuitton и выпустила ее в зал.
Впрочем, правильнее было бы сказать не «выпустила», а втолкнула, потому что зал был настолько полон, что войти туда можно было, только потеснив соседей.
Полосатые костюмы и элегантные пиджаки от Armani, Roberto Cavalli и Hugo Boss, платья от Paco Rabanne, Fendi и Donna Caran… все пили, жевали, пытались разговаривать с набитым ртом, махали знакомым, заводили новые знакомства, а в основном демонстрировали окружающим свою крутизну, свои возможности, свое знакомство с настоящими звездами шоу-бизнеса, политики и финансов.
Катя часто бывала на таких тусовках с мужем и точно так же приветливо улыбалась деловым знакомым Виталия и просто знакомым или полузнакомым людям, играя характерную роль «жена процветающего бизнесмена». Но тогда она была одной из них, одной из тусовки, она играла по тем же правилам, что и они, играла в той же пьесе, назубок знала свою роль и не могла взглянуть на все происходящее со стороны. Многие тусовщики казались ей славными, интересными людьми, безусловно, достойными внимания.
Теперь же она была здесь чужой, как случайно залетевшая в комнату бабочка, и видела всю искусственность, всю фальшь этих людей, как будто с ее глаз внезапно спала пелена.
Она видела, как юные (и не очень юные) красотки вьются вокруг солидного лысоватого мужчины в таком же, как у всех, отлично сшитом полосатом костюме, и тут же вспомнила, что это – известный нефтяной мультимиллионер, который недавно развелся с третьей женой, тут же превратившись в объект охоты для половины женщин Москвы. Видела, как солидные лысоватые мужчины в отлично сшитых полосатых костюмах кружатся возле невзрачного, довольно-таки молодого человека с бегающими бесцветными глазами, и догадалась, что это – недавно назначенный правительственный чиновник, от которого зависят серьезные бюджетные инвестиции.
Она вспомнила когда-то прочитанное стихотворение:
«Жук ел траву, жука клевала птица, хорек пил мозг из птичьей головы, и страхом перекошенные лица живых существ взирали из травы…»
Пожалуй, в этом зале бушевали еще более серьезные страсти, чем в дикой природе!
На фоне этих двуногих хищников и хищниц новые приятельницы показались ей куда милее и естественнее. Она осторожно ввинтилась в толпу в поисках Татьяны и Лады и очень скоро нашла их в уютном уголке возле стола с закусками.
Татьяна поглощала один за другим бутерброды с осетриной.
– Угощайся! – Лада протянула Кате тарталетку с красной икрой. – Мы же не успели поужинать…
Катя вспомнила, что не успела также и пообедать, а завтрак был так давно, что воспоминания о нем были сродни воспоминаниям о раннем детстве. Она почувствовала зверский голод, благодарно кивнула Ладе и бросила в рот тарталетку, а затем, почти не жуя, проглотила пару бутербродов.
– Смотри! – зашептала ей прямо в ухо Лада. – Смотри, Ульяна Цейтлина! Какое у нее платье – отпад!
– Ungaro, – прокомментировала Татьяна. – Похожее выставлялось на весенней неделе моды в Милане. Но, конечно, не совсем такое – Ульяна не допустит, чтобы где-то в мире существовало такое же платье, как у нее.
– Смотри! – опять зашептала Лада. – Плющенко! А кто это с ним? Какая красотка!
– Это новая ведущая с «Домашнего», – пояснила хорошо информированная Татьяна. – Она в прошлом году приехала из Уфы…
– В прошлом году приехала – и уже попала на телевидение! – завистливо протянула Лада. – Везет же некоторым! Катька, ты только посмотри, какая у нее сумочка!
– Ты лучше ешь, – Татьяна протянула Кате шпажку с нанизанными на нее тигровыми креветками. – А коктейль хочешь? Есть «Маргарита», есть «Текиловый рассвет»… или лучше шампанское?
Катерина вспомнила вчерашний вечер, шампанское, которое она пила с Виталием и друзьями… неужели это было только вчера?! Кажется, с тех пор прошли годы! Нет, шампанское она выпьет, когда вернется к прежней жизни.
– Пожалуй, лучше «Маргариту»!
– Ну и правильно, шампанское здесь ужасно кислое.
Катя взяла с подноса бокал с голубой «Маргаритой», пригубила и прикрыла глаза. Она представила, что все в ее жизни – по-прежнему, они на этой вечеринке вдвоем с Виталием, муж просто отошел ненадолго в сторону, переговорить с кем-то из деловых знакомых, сейчас он вернется, и они поедут домой.
Катя открыла глаза.
Нельзя прятаться в фантазии, не нужно зарывать голову в песок. Сама собой ее жизнь не наладится. Нужно искать выход…
Рядом с ней раздался приятный мужской голос.
Высокий худощавый мужчина лет сорока с выразительным подвижным лицом и седеющими на висках волосами по-французски обращался к официанту:
– Здесь нет арахисового масла?
Официант мычал, пожимал плечами, но не мог ничего ответить. Он кое-как умел объясниться по-английски, но дальше этого его лингвистические познания не шли.
Катина мама была женщиной устарелых взглядов. Даже слишком устарелых. Она считала, что девушка из приличной семьи должна уметь играть на фортепьяно и объясняться по-французски.
Катю в детстве ужасно раздражали эти допотопные представления, она предпочла бы что-нибудь более актуальное, но мама, при всей ее мягкости и любви к единственной дочери, твердо гнула свою линию и в итоге добилась результата: Катя прилично говорила по-французски и даже читала в оригинале романы Уэльбека. Так что сейчас она повернулась к незнакомцу и спросила с отличным французским произношением:
– Вы ищете бутерброд с арахисовым маслом?
– Напротив! – Француз очень смешно поднял брови, сделавшись похожим на расшалившегося фокстерьера. – Я хочу убедиться, что здесь нет арахисового масла. У меня на него ужасная аллергия. Я распухаю, как надувной бегемот, и покрываюсь красными пятнами. Уверяю вас, это зрелище не для слабонервных!
– Можете не волноваться, – успокоила его Катя. – У нас арахисовое масло непопулярно, его почти никуда не кладут. Так что можете есть все, что угодно. Особенно рекомендую тарталетки с икрой… если, конечно, у вас нет на нее аллергии.
– Да уж, в России полагается есть икру, – усмехнулся француз. – Кстати, должен сказать, что у вас отличное произношение! Где вы учились – в Париже?
– Дома, у мамы, – скромно ответила Катя.
– А я, к сожалению, остался без переводчицы. Девушка, которую ко мне прикрепили, только что звонила – она застряла в пробке…
– Весьма сочувствую! Простите, а что у вас за произношение – не совсем привычное… может быть, нормандское?
– Я не француз, я бельгиец. Удивительно, что вы почувствовали разницу в произношении…
– Ну, ты здорово чешешь! – подала голос Лада. – Это по-французски, да? Интересный мужик! Познакомь! – Она еще раз искоса оглядела мужчину и тихонько добавила: – Вообще-то одет он простовато… он бедный, что ли? Или так выпендривается? Я слыхала, что некоторые аристократы нарочно одеваются, как нищие… Он кто? Не лорд случайно, как муж Водяновой?
– В Бельгии нет лордов, – Катя вынуждена была разочаровать подругу. При этом она почувствовала что-то вроде обиды за симпатичного бельгийца, тем более что он был одет вполне прилично – скромно, без вызывающей роскоши, но с несомненным вкусом.
– Так он бельгиец? – удивилась Лада. – Никогда не встречала бельгийцев! А почему тогда говорит по-французски?
– В Бельгии в основном и говорят по-французски.
– О чем спрашивает ваша подруга? – заинтересовался новый Катин знакомый.
– Интересуется тем, на каких языках говорят у вас на родине.
– На французском и на фламандском. Причем фламандский становится все популярнее…
– Смотрите, Василиса нас зовет! – проговорила Татьяна, глядя в дальний угол зала. – Пойдем к ней, а то она рассердится, мы сегодня и так проштрафились…