— Торис!
— Вижу, вижу! – Литва дернул ручку переключения передач, выжал сцепление и вдруг резко дал задний ход, так, что Наташа чуть не улетела в стекло. У гаражей Торис каким-то немыслимым маневром развернул машину и понесся в сторону проспекта.
— Оторвались…
— Интересно, надолго ли, — Беларусь была настроена более скептично. Литва улыбнулся ей, то ли ободряя, то ли, наоборот, ища поддержки.
— Мы справимся.
— Конечно, — бросила Наташа, исподтишка щипая себя за запястье. Нет, вокруг нее была реальность, а не раскручивался в воспаленном сознании чудовищный ночной кошмар. Девушка почувствовала, что ее начинает знобить.
— Сейчас электрички не ходят, — озабоченно проговорил Торис, поворачивая машину на мост. – Нам надо хотя бы пару часов побыть где-то… где не станут искать.
Где не станут искать?
Наташа внимательно посмотрела на сосредоточенного Литву. Во всем городе она знала лишь одно место, где искать их даже не подумают.
Ресторан на улице Горького не сильно изменился с конца пятидесятых годов, когда Наташа была там первый и последний раз. Швейцар, конечно, был другой, но подозрительно-оценивающий взгляд, которым мужчина окинул бледного, пошатывающегося от нервной усталости Ториса и поддерживающую его Наташу, был точь-в-точь такой, какой, Беларусь хорошо помнила, хорошо глушится парой-другой купюр.
А вот посетителей было намного меньше – гигантский зал был заполнен едва ли наполовину. И музыка не гремела, оглушая, как прежде, а играла тихо, почти заглушаемая разговорами гостей и звоном бокалов. Беларусь и Литва забились за столик в дальнем углу, прямо над массивным щитом и скрещенными мечами, украшавшими стену. Подскочивший официант учтиво поинтересовался, чего бы они хотели. Торис, подумав секунду, открыл рот, но его опередила Наташа, успевшая заговорить первая:
— Две двойных порции. Виски.
Официант, не дрогнув, унесся. Литва изумленно воззрился на свою спутницу.
— Ты пьешь виски?
— Не скажу, что это мой любимый напиток, — отозвалась Беларусь, постукивая кончиками пальцев по столешнице. – Но сейчас он мне необходим. И тебе тоже.
После двух рюмок Литва перестал трястись всем телом, но все его движения остались дергаными, как у марионетки в руках неумелого кукловода. Беларусь пила медленно, тщательно выстраивая разбегающиеся в стороны мысли по местам, а Торис бубнил что-то про то, как жить дальше:
— Доберемся до Вильнюса, и я напишу письмо Феликсу…
— Письмо, — задумчиво повторила Беларусь. На краю разума билась какая-то короткая мысль, за которую девушка никак не могла зацепиться.
— Ага, — кивнул Литва. – Он пришлет нам деньги и предоставит убежище.
— Убежище… — пробормотала Наташа. В памяти ее всплыло неясное послевоенное воспоминание, когда ей тоже предлагали убежище. И она даже вспомнила, кто это сделал, хотя образ, возникший в сознании, казался полупрозрачным.
Отодвинув со скрипом стул, Беларусь вышла из-за стола.
— Куда ты? – обеспокоенно спросил Литва.
— Я сейчас вернусь. Закажи еще чего-нибудь. Что угодно. Я сейчас.
Беспрестанно повторяя про себя «я сейчас», девушка пересекла зал, выяснила у метрдотеля, где находится телефон-автомат и, перекатывая между пальцами найденную в кармане мелочь, направилась в указанном направлении. Справочник номеров лежал под телефоном, и Беларусь быстро отыскала номер канадского посольства.
Пока в ухо ей утомительно неторопливо сыпались долгие гудки, Наташа успела проклясть все на свете, начиная с себя и Ториса и заканчивая директором ближайшей телефонной станции. Наконец на том конце провода послышался сонный женский голос:
— Посольство Канады, слушаю вас.
— Добрый де… доброй ночи, — наткнувшись взглядом на часы, висящие на противоположной стене, Наташа решила, что четыре часа утра «днем» назвать весьма сложно. – Мне необходимо связаться с Мэтью Уильямсом.
В трубке на секунду повисла тишина.
— Что ему передать? – в голосе женщины прибавилось деловитости.
— Это Наташа, — торопливо заговорила девушка. – Думаю, он меня помнит. На всякий случай – мы познакомились в… больнице. Я и еще один человек, который мне очень дорог, попали в неприятности. Собственно, мы и не вылезали из них. Нам очень нужна помощь. Если он сможет, пусть приедет. Я еще позвоню завтра.
— Хорошо, — было слышно, как служащая скрипит ручкой по бумаге, записывая слова Наташи. – Передам.
— Это очень срочно, — уточнила Беларусь.
— Хорошо. До свидания.
Повесив трубку, Наташа стояла еще с минуту неподвижно, буравя взглядом то аппарат, то оставшуюся в ее руке последнюю монету. В голове ее метались две мысли – одна содержала в себе лишь картину бесчувственного старшего брата, валяющегося на полу в прихожей, а вторая была коротка и отдавала привкусом железа: «Это опасно». Но за сегодняшний, бесконечно долгий день Наташе было не привыкать делать выбор. «Я просто сумасшедшая», — наконец сказала себе девушка, будто в этом было какое-то успокоение или оправдание, а затем, забросив монету в гнездо, набрала домашний номер.
Долго никто не отвечал, так что Наташа успела испугаться, что в припадке ярости Ваня устроил в квартире побоище. Но спустя полминуты ожидания, из тех полуминут, что длятся более года, в трубке раздался дрожащий голос старшей сестры:
— Алло… Наташа, это ты?
— Оля! – воскликнула девушка с радостью. Напороться на Грузию или Казахстан ей вовсе не хотелось. – Как вы? Что у вас происходит?
— Происходит? – немного растерянно переспросила Оля. Наташе показалось, что на заднем плане ей что-то быстро сказали. – Ничего… Ваня рвет и мечет, говорит, вы с Торисом сбежали. Умчался вас разыскивать. Где вы?
Наташа не сдержала облегченный вздох. «Жив и здоров…»
— Я не могу тебе этого сказать, — после небольшой паузы проговорила она. – Слушай, мы, наверное, еще долго не увидимся…
— Да, — Украина всхлипнула.
— Присмотри за Латвией и Эстонией, ладно? Я просто пообещала Торису, что с ними ничего не случится.
— Ладно…
— Я еще позвоню на днях, хорошо?
— Хорошо…
— Я… — Наташа сама не знала, что хочет сказать. – Я дура, наверное. И Торис дурак… тот еще. Ладно, мне пора. Пока.
— Пока… — шмыгая носом, попрощалась Украина, и Беларусь решительно повесила трубку. Пора было возвращаться к Литве – что-то подсказывало девушке, что он уже весь извелся в одиночестве.
Отказавшийся взять трубку даже под дулом пистолета Райвис горестно бормотал что-то, пока Эстония утирал с его лица кровь, льющуюся из разбитого носа. Украина тихо рыдала, съежившись на стуле и закрыв лицо руками. Над ней, будто каменная глыба, возвышался Ваня, чей лоб украшал внушительный синяк, оставшийся от удара вешалкой.
— Мы засекли, откуда она звонила, — проговорил он, будто стараясь подбодрить старшую сестру. – Через час Наташа будет дома.
Украина подняла на него заплаканные глаза.
— А Торис?
— И он тоже, — Ваня улыбался, но в улыбке его не было и тени добродушия. – Все будет хорошо.
Ольга еще раз всхлипнула и вдруг в мольбе ухватила его за подол шинели.
— Ты ведь им ничего не сделаешь? Обещаешь?
— Ну что ты, — Россия выдернул шерстяную ткань из ее судорожно сжатых пальцев. – Я уже дал приказ – огнестрельное оружие не использовать, брать живыми. Если с головы Наташи упадет хоть волос, я лично их всех к стенке поставлю.
— А с Торисом что?
— С Торисом, — взгляд Брагинского заискрился ледяными отблесками, — я сам разберусь.
Украина тяжело облокотилась на стол и уронила голову на скрещенные руки. По ее раскрасневшемуся и опухшему лицу вновь потекли слезы.
========== Глава 15 ==========
Когда Наташа вернулась за столик, Торис с отсутствующим видом пил кофе. На девушку он глянул мутно и сонно, будто лунатик.
— С тобой все в порядке? – беспокойно спросила Беларусь, внимательно вглядываясь в его лицо. Мучительно медленно Торис моргнул.