– Я ничего вам не должна.
Ответ она слушала долго и внимательно, не прерывая звонящего, затем продолжила:
– Сообщайте, куда хотите и о чем хотите. Денег я вам не должна и ничего не воровала.
Последовал новый отрезок времени, выглядевший со стороны паузой, но в действительности являвшийся внешним проявлением неслышного, но отчаянного психологического поединка. Затем Вера заговорила вновь:
– Хорошо, приезжайте. Ничего нового от меня не услышите. На все ваши предложения я уже неоднократно ответила со всей определенностью.
Диалог продолжался в такой односторонней форме довольно долгое время и успел утомить Воронцова. Он с позиции наполовину глухого человека понимал только очевидные вещи: Вера холодна, полна отвращения и презрения и горит желанием довести до собеседника все свои отталкивающие эмоции. Иногда казалось – она обсуждает с ветеринаром кастрацию ненавистного соседского кота. Вопрос какого-либо рода неплатежей не всплыл ни разу за все время разговора, зато раз за разом выскакивали из речи отдельные словечки, имеющие отношение вовсе не к финансам, а к великому делу продолжения рода человеческого. Вера постепенно приближалась к пределам допустимого приличия, затем легко и даже в некоторой степени воздушно преодолела их, чем озадачила Воронцова не меньше, чем в день знакомства. Теперь усердному слушателю мерещилось, будто он слышит из динамика доносящийся за тысячи километров мат. Когда мастерица убалтывания с издевательскими интонациями отозвалась, судя по всему, на угрозу физической расправы, домохозяин даже задумался, не пора ли вмешаться. Возможно, яростный владелец далекого челябинского жилища, вступивший в заочное противоборство со своим московским коллегой, изливал бы горячечные мысли и дальше, но Вера встала и сама повесила трубку.
– Каким образом он смог сюда позвонить? – осторожно поинтересовался Воронцов.
– Откуда я знаю? Может, ему муж номер дал.
– Откуда у твоего мужа мой телефон?
– Не знаю. Наверно, у него определитель номера стоит.
– И что у тебя за отношения с этим типом?
– Которого из двух ты имеешь сейчас в виду?
– Разумеется, того, который звонил.
– У меня нет с ним отношений.
– И никогда не было?
– Не было, хоть тебя это и не касается. Ты меня ревнуешь?
– Пока нет, просто пытаюсь понять. Значит, он просто сдавал тебе жилье и вдруг возжелал тебя?
– Примерно. Ты сомневаешься в моей соблазнительности?
– Нет, воображаю живописную картинку. Он хотя бы от денег отказывался, или хотел и того, и другого?
– Понятия не имею, чего он хотел. Меня это никогда не интересовало. Он просто привык грабастать все, что попадалось ему на глаза, и не сумел перестроиться.
– И угрозы реальны?
– Возможно. Он сидел.
– Зачем же ты с ним связалась?
– Я с ним не связывалась.
– Я имею в виду – в жилищно-финансовом смысле.
– Я его реноме не изучала. Зачем ты задаешь так много вопросов? Хочешь его найти и набить морду? Он сам кого хочешь изобьет.
– Занятно. У меня появилось смутное чувство, будто я постепенно становлюсь одним из твоих мужчин. Двое из них уже знают мой телефон, с одним я даже разговаривал. А ты с сыном живешь у меня. Интересно, что же я такое?
– Пока ты просто невероятно хороший человек.
– Невероятно?
– Конечно. Ни с того, ни с сего поселил у себя чужих людей.
Воронцов подумал, что не поселил их, а предоставил пристанище на пару дней до разъяснения ситуации, но промолчал. Второй день уже заканчивался, а ситуация только сильнее запутывалась.
– Чем там Петька занимается?
– Телевизор смотрит.
– Опять? Второй день подряд?
– Подумаешь, второй день. Он и месяц может, если друзья на улице не ждут.
– Нужно ему приятелей найти.
– Как ты их найдешь? Можно подумать, заждались его во дворе. Нужно знакомиться, в чужую компанию встраиваться. Дома-то со своими ребятами вместе рос, с пеленок друг другу гугукали.
– Да ладно, выйти на улицу, и все дела.
– У тебя дети есть?
– Нет, ну и что? Я сам пацаном был.
– Вот именно – был. А приходилось радикально менять адрес?
– Нет, я здесь всю жизнь просидел.
– Оно и видно. Это ведь жуткий стресс для ребенка.
– Честно говоря, твой Петя поначалу не произвел на меня впечатления тихого домашнего мальчика.
– Опять ты за свое? Я тебе говорила, он просто очень расстроился. При его подростковых гормонах всякое может случиться.
– И тем не менее, компания нужна, и завести знакомства он может только сам. Если ты выведешь его за ручку, то тем самым убьешь идею в зародыше. Нет, мне страшно представить впечатление, которое мог бы произвести на пацанов мальчишка, которого им представит мамочка.