– Мама, не напоминай мне об этих порядочных женщинах. Мне о них вспомнить страшно.
– Как ты можешь их вспомнить, если ты их никогда не видел?
– Тех не видел, а тех, с которыми меня пытались свести без предупреждения, видел.
– И чем они были так ужасны? Особенно, в сравнении с этой твоей квартиранткой.
– Тебе и ее внешность расписали?
– Обрисовали в общих чертах. Ничего примечательного.
– Полностью согласен.
– Так зачем же ты с ней живешь, да еще при ребенке?
– Я с ней не живу, и ребенок здесь совершенно ни при чем. Я встретил их на улице и пригласил к себе, поскольку им негде жить.
– Ты знаешь, так ведь никто не поступает.
– А как я должен был поступить?
– Так же, как все остальные.
– Во-первых, там больше никого не было. Во-вторых, Матрена Ивановна уже пыталась меня запугать страшными последствиями моего проступка, но я не впечатлился.
– А следовало бы впечатлиться! Такое время сейчас! Сколько она еще собирается у тебя жить?
– Понятия не имею.
– Ну разве так можно! А потом она захочет регистрации, долю в квартире, не знаю, чего еще. Сына ее тоже ты будешь в жизнь выводить? На правах хорошего соседа?
– Почему все мне доказывают, что бездомным нельзя давать приют?
– Ты же сам сказал, она замужем. Муж тоже бездомный?
– Муж фактически живет в ее квартире на ее деньги. Он замутил бизнес на кредит под ее челябинскую квартиру.
– Замечательно! Муж занимается бизнесом, а жену и ребенка скинул на твое попечение! Так коммерцией заниматься можно, почему бы и нет.
– Ребенок не его. И я же сказал – он приходил и хотел их забрать, но Вера не захотела, потому что он ей изменил. Или изменял.
– Хорошо, он ей изменял. Ты здесь при чем?
– Я просто шел мимо, когда ей негде было жить.
– Им есть где жить. С мужем она жить не хочет, потому что гордая! А с посторонним мужиком жить ей гордость не мешает!
– Мама, ты с такой интонацией повторяешь это «жить», что я в очередной раз не могу тебе не возразить: мы не живем вместе. Мы ведем совместное хозяйство. Она даже подрабатывает немножко, я на них не трачусь.
– Ты хоть сам понимаешь, какие нелепости городишь? Они просто ведут совместное хозяйство! Ты теперь и жениться-то не сможешь, любой твоей невесте еще до свадьбы наговорят про тебя такого, что отобьют всякую охоту к замужеству.
– Вот и замечательно. Поскольку брак в мои жизненные планы не входит, дополнительная гарантия от него меня вполне устраивает.
– Сережа, ну так же нельзя! Каждый человек обязан продлить свой род, это просто священный долг. И вообще, нет ничего страшнее одинокой старости. Такие вот любители хорошо покуролесить в молодости потом умирают на полу, не сумев вовремя доползти до телефона, и находят их через две недели, по запаху. Я ведь не хочу тебе такой судьбы!
– На самом деле ты просто хочешь внуков понянчить.
– Конечно, хочу! Это вполне естественное желание. Ты меня осуждаешь за желание стать бабушкой?
– Нет, не осуждаю. Просто хочу жить по своим собственным законам. Так, как привык жить до сих пор. Хочу тратить время только на себя, заниматься только тем, чего сам хочу. Тоже вполне естественное желание.
– Ошибаешься, это как раз противоестественное желание!
– Для женщины, возможно, и противоестественное, но для мужика – в самый раз. Мама, я ведь не вчера родился. Я не из книжек беру примеры для собственных поступков, у меня уже достаточно жизненного опыта. Я не могу ни о ком заботиться, смирись с этим. Кстати, может быть, ты сама во всем и виновата?
– В чем я виновата? Мы с отцом воспитали из тебя эгоиста? Ничего подобного!
– Что значит «ничего подобного»? Вот он я, эгоист во плоти. А воспитали меня вы.
– Мы не воспитывали из тебя эгоиста!
– Возможно, но что выросло, то выросло. Поскольку, кроме вас, меня больше никто не воспитывал, то и вину более возложить не на кого. Кстати, это одна из причин моего нежелания заняться созданием новых людей. Мой случай ведь не первый и не последний – сплошь и рядом у приличных родителей получается кошмарное чудовище. В том числе и потому, что они в нем всю жизнь души не чаяли. Когда я несколько раз в своей жизни задумывался о своих потенциальных способностях как воспитателя, меня приводило в ужас именно соображение о том, что моральных уродов рождают теплые чувства их родителей.
– Не мели ерунды! На ходу придумываешь дурацкие закономерности и сам же их пугаешься.
– Я не говорил о железобетонных законах. Ладно, признаю некоторую смутность мысли. Теплые чувства родителей могут, хоть и не должны непременно, родить чудовище. Отсюда и прорастает отчаяние – стоит ли заниматься делом, в котором добро может породить зло? Я предпочитаю воздержаться.