– И что же ты поняла? Хочешь какую-нибудь гадость сказать?
– Почему ты такой закомплексованный? Даже странно, как еще не разучился с женщинами ладить. Или это я на тебя так разрушительно влияю? Извини, я не специально.
– И все-таки, что ты там такое поняла?
– Не все ли тебе равно? Я тебе не жена и не невеста, даже не любовница, какое тебе дело до моих мыслей? Я ведь действительно не могу никуда подеваться с твоей жилплощади, поэтому лучше помолчу.
– Хочешь сказать, распознала во мне грязную подноготную?
– Нет, ну это невозможно! Совсем больной мужик.
– Именно это ты и поняла?
– Да, именно это и поняла. Отстань ты со своими страданиями, ипохондрик!
Вера решительно прервала разговор, тем более, что на кухню явился жизнерадостный Мишка и весело поинтересовался планами на ужин. Выяснение отношений само собой отложилось на потом.
12
Воронцов счел за благо убрать Петьку с улиц и предложил Вере устроить его в секцию картинга.
– У меня тут есть выходы на одну такую, – пояснил он насторожившейся мамаше. – Они летом тоже работают, без каникул.
– Это же опасно!
– Самый безопасный из технических видов спорта. Но адреналина все равно хватает. Можно, конечно, попробовать запихнуть его в какую-нибудь легкую атлетику или гимнастику с футболом, но, по-моему, картинг лучше. Им мало кто занимается – дорого стоит, и секций мало. И в смысле адреналина – лучше всего. Надо ведь как-то снимать ему гормональную интоксикацию.
– Какую интоксикацию, что ты мелешь? – возмутилась Вера.
– Я в том смысле, что в его возрасте тестостерон разве что из ушей не брызжет. Надо как-то снимать напряжение, а то снова может сорваться.
– Сорваться? Ты считаешь, он сорвался?
– А ты не считаешь?
– Скажи, а если бы на тебя наехали машиной, ты бы не сорвался?
– Я бы не стоял на месте, если бы мне сигналили.
– Но он имел право стоять на тротуаре, а этот жлоб не имел права на тротуаре парковаться! Даже милиция это признала.
– Ну и что? Все равно конфликт на пустом месте. Он ведь у тебя пока не инспектор дорожного движения. Зачем нарываться на конфликт, если можно просто перейти на другое место? Но тут у Петьки случился всплеск агрессии, потому что из-за гормонов у него крыша всегда набекрень.
– Слушай, ты не имеешь права так говорить о моем сыне! – закричала Вера. Она смотрела на Воронцова, как на врага, вторгшегося в ее дом бесцеремонно и беспричинно.
– Я не говорю о нем ничего страшного или возмутительного. Они все такие, я сам таким был.
– Ты всерьез готов доказывать, что все подростки – ненормальные?
– Почему ненормальные? Для их возраста их состояние нормально.
– Я хотела сказать, ты считаешь всех подростков психованными?
– В некотором смысле.
– Ты никогда не видел тихих мальчиков в очках, читающих книжки в библиотеке? Ты ходишь по библиотекам?
– По библиотекам не хожу, я пока у себя дома не все книги прочитал. А тихие мальчики мастурбируют в ванной и в туалете, представляя голыми своих одноклассниц, юных соседок и молодых учительниц – смирись с этим. С точки зрения общественного спокойствия такой выход из положения предпочтителен, поскольку наименее затратен. Я думаю, в видах радикального решения проблемы следовало бы легализовать проституцию и выдавать подросткам бесплатные абонементы в публичные дома, но на такие высоты не поднялось еще ни одно общество в мире. Есть только подростковая сексуальная распущенность, в которую втянуты девчонки, что совершенно излишне. Должно же в нашей жизни оставаться хоть что-то чистое и светлое.
– Ты серьезно все это говоришь? – подозрительно нахмурилась Вера, несколько отстраняясь от собеседника.
– Абсолютно. Имеешь мне что-нибудь возразить по существу? Когда я слышу истории о мальчиках, которых якобы развратили совершеннолетние девицы или женщины, мне делается смешно. Подростка невозможно развратить – он от природы образчик развращенности. С утра до ночи он думает об одном и возбуждается даже от рассказов про тычинки и пестики.
– По-моему, это ты – образчик развращенности, – ответила Вера после недоуменного молчания. – У тебя ведь нет детей, почему ты счел себя специалистом в детской психологии?
– Ерунда, я не говорю ничего нового или необычного. Так что насчет картинга?
– Я спрошу у Петьки. Может, он и сам не захочет заниматься твоим картингом.
Вера действительно поинтересовалась мнением сына, и тот отреагировал восторженно. Просто воспрянул духом. Стал ездить два раза в неделю на другой конец города, сначала возвращался несколько расстроенным, но затем начал ездить на картах и пришел в неописуемый восторг. По вечерам взахлеб рассказывал матери, про обгоны и оптимальные траектории поворотов, апексы и прочие непонятные вещи. Вера слушала его с некоторым недоумением и недоверием, но в конце концов смирилась. Ее сын – совсем мужчина, с мужскими тараканами в голове, думала она. Так должно было случиться, это естественно, нужно радоваться.