Пока продолжалась суета и беготня вокруг Петькиных подвигов, Вера совсем забыла про Лену, но та вдруг снова позвонила. Они немного поговорили, пока не ведающий подвоха Воронцов занимался в своем кабинете работой, которую его собственный отец отказывался признавать таковой, а Мишка пропадал у себя в конторе. Потом квартирантка постучала в его дверь и вошла, услышав невнятное бурчание.
– Возникли некоторые обстоятельства, – начала она издалека.
– С Петькой? – насторожился Воронцов, привыкший к проблемам из одного источника.
– Нет, не с Петькой, – обиделась за сына мать. – Не такой уж он источник несчастий. Как ты посмотришь, если у нас поселится еще одна женщина? Чтобы сократить разрыв в счете, а то вас уже трое против меня одной.
Воронцов смотрел на Веру с недоверием, в ожидании развязки.
– В некоторой степени ты сам виноват, – продолжала та. – Ты так впечатлил ее тем, что нас приютил.
– О ком ты говоришь?
– Я говорю о Лене.
– Какой еще Лене?
– Ты что, забыл? Ты приводил ее домой, не помнишь? Возможно, ты и раньше приводил домой незнакомых женщин, но эту – уже при нас. Других случаев лично я не припоминаю.
– Ах, эту! А чем ей у нас так понравилось? У нее подружек нет?
– Не знаю. У нее сложилась тяжелая ситуация.
– Понимаю. Чтобы захотелось подселиться в нашу коммуналку, ситуация должна быть тяжеленной. Но почему я обязан нести ответственность за всех бездомных женщин Москвы?
– Не надо за всех. Она сможет спать со мной в гостиной, для тебя почти ничего не изменится. Но все изменения – в лучшую сторону. Она тоже станет дежурить по кухне, Мишкину стряпню есть будем реже.
– И очереди в туалет станут длиннее.
– Очереди получаются только время от времени. Мишка ходит на работу, а мы с Леной будем ходить в туалет, пока ты спишь. Ничего катастрофического не случится.
– Возможно, и не случится, но почему я за всех отвечаю?
– Ладно тебе, не надо кукситься. Она ведь тебе понравилась, раз ты ее подцепил.
– Я ее подцепил для развлечения на одну ночь, а не для уплотнения жилплощади.
– Значит, чаще станешь развлекаться. Обузы ведь никакой, сплошные выгоды.
– Да с какой стати?
– Ей тоже некуда податься.
– Из-за меня?
– Нет, но ты – хороший человек.
– И поэтому на мне можно воду возить?
– Никакой воды! При чем здесь вода? Тебе просто реже придется дежурить по кухне, вот и все.
– Красиво говоришь.
– Как есть, так и говорю.
– А тебе-то до нее какое дело? С одной встречи подружились?
– А ты не веришь, что так бывает?
– Порядочные женщины сложно относятся к женщинам легкого поведения.
– То есть, ты задумался: я непорядочная или Лена – все же порядочная?
– Очень трудно задуматься в таком бедламе.
– Слушай, ты можешь простыми словами объяснить, почему ей нельзя пожить здесь?
– Простыми – не могу. По-моему, и без слов все понятно.
– Хочешь сказать: квартира твоя, и ты не обязан впускать в нее всех желающих?
– Вот именно.
– А если отвлечься от частнособственнических инстинктов и представить женщину, которая имеет право не ночевать на улице, но которой придется это сделать, если ты ее не впустишь? Или почитать тебе сказку про теремок?
– Я давно вышел из детского возраста.
– Тогда должен многое понимать.
– Ну что у нее там стряслось?
– Я не совсем поняла. Без мужчин не обошлось, конечно. Какая тебе разница? Придет – сама расскажет.
Воронцов молча повернулся к своему гудящему компьютеру, а Вера пошла к себе в гостиную якобы звонить новой жилице, хотя в действительности санкционировала ее приезд еще до собеседования с собственником жилья. Несколько ошалевший хозяин все более населяемой квартиры думал о причинах своей слабохарактерности, потом пришел к выводу, что Лена не так уж и плоха. Правда, если ей тоже некуда идти, с ней тоже нельзя будет спать, как и с Верой.
Новая квартирантка появилась вечером, когда уже вернулся с работы Мишка, и даже Петька забрел с улицы. Стало весело и многолюдно, но просторная кухня по-прежнему вмещала одновременно всю компанию. Получалось, после всех подселений здесь еще оставалось свободное место.
Глухой ночью, когда все заснули, Лена, непонятным образом появившаяся в волшебном теремке одетой в домашний халатик Веры, на кухне рассказала Воронцову о печальных обстоятельствах своей жизни.