Он всегда был жадным — вечно падающим в пропасть помешательства — ублюдком.
Он придержит монстра-химеру на цепи из собственных сосудов — тем более, теперь так тихо, так спокойно порой, — и если надо будет, сам вложит Кире в руки оружие.
Она стоит к нему полубоком, задумчиво клацая вместе с братом кнопки телевизора в гостиной, и в Кире нет ничего примечательного, кроме того, что Рома от нее взгляда отвести уже никогда не может — потому что все в ней примечательно для него самого. Пригубив виски, он все еще смотрит на ее миловидный профиль перед тем, как отвлечься на телефон — северные «исправились», Серов на горизонте и хочет встречи, армяне открывают новый рынок и нужен договор — и выключает смартфон.
Вчера была открыта коробка противозачаточных, и не то чтобы Карелин на что-то серьезно надеется — откровенно признаться, ему уже главное к ней хоть как-то прикоснуться.
Последнюю неделю они каждый вечер проводили вместе: тут, в сохранной квартире. И хорошо, что Роману, собственно говоря, никогда не нравилась его последняя квартира. Так как он уже начинает забывать как там все выглядит, кроме спальни, где каждый день переодевается.
Похуй.
Надо бы Киру пригласить в гости хоть раз, потому что он, естественно, оккупировал сейчас ее пространство, не давая вдохнуть и выдохнуть. В своей привычной манере. Которую ему уже не было для кого проявлять последние две декады. С тех пор, как они выгнал…
Для приличия.
Если она захочет, они могут туда переместиться.
Ему все равно.
Последний раз так высыпался, наверное, в младшей школе, — как за последнюю неделю. И каждая ночь — с Кирой.
Роман выясняет у Петра как там идут дела с программированием через реабилитационный центр, и, судя по всему, дела все равно идут не очень. Кира слушает брата с надуманной бравадой и цепким вниманием, что на самом деле означает у нее волнение и стресс.
Надо будет прикопать менеджеров из управляющей компании найти специалистов высокого уровня, желательно международного. Здесь Кира сопротивляться не будет, но он решает пока промолчать.
И Лешей прав, нужно возвращаться к плотной охране с Кириллом, и больше выводить ее на люди первое время, чтобы всем все понятно стало. Впервые Карелин согласен с паранойей Лешея: охрану и для нее нужно отдельную организовать, то она никогда не пойдет и это все разрушит.
Все — это недетерминируемое, необособленное и беспрецедетное нечто, что у них тут двоих творится. Между ними.
Затем девушка отправляется в ванную, а Карелин включает ненадолго телефон для проверки — чтобы после осталось время тоже быстро принять душ.
Ближе к ночи его что-то совсем сбивают с толку ее нервные пальцы, теребящие край ночной сорочки, и Роман ныряет в поцелуй с переизбытком напора, немного спуская контроль с поводка.
Всегда-всегда всего ему недостаточно, и он снимает с нее сорочку, чтобы лапать везде нагое тело, и целует так глубоко, что несколько раз Кира будто выныривает из-под гущи воды и хватает ртом воздух.
Ему, скотине, нравится какая она запыхавшаяся и немного потерянная, ведь он может любезно помочь ей отыскаться — как и где она захочет, самое главное — с ним.
Когда она проводит ногтями по мощной груди и торсу, задевая волоски и массируя кожу, его словно вспарывают десятки раскаленных, отчасти затупленных кинжалов — прикосновения наносят раны, что только ее рука и способна залечить.
Он неотесанно просовывает руку ей между ног, желая снова добраться до ее естества — часов уже двадцать прошло с предыдущего раза — но Кира проворно переставляет колени и еще проворнее касается ртом вздыбленного члена, пока лишь губами обхватывая головку.
Карелин тут же поднимает голову девушки обратно, и следует сначала отреагировать на ее возмущенный взгляд, но капля слюны, блестящая и бесформенная, стекает с краешка пухлого рта — и… контроль ему приходится удерживать уже в наморднике.
— Это оставим напоследок, — втягивая воздух ноздрями, говорит Брус, — потому что я слишком быстро кончу, если так.
И воздух ощущается вязким как кисель.
Кира закусывает губу и теперь того потока слюны не видно и… Роман не может сдержаться — он не может — это все просто вне человеческих сил.
— Давай по-другому, — шепчет он. — Иди сюда.
Проводя пальцами по ее приоткрытому рту, он берет член в руку и рвано дергает несколько раз. Она смотрит на него непроницаемо, загадочными глазами, темными, как беззвездная ночь.