Чуть позже в коридор и в примыкающие проходы вваливается больше мужиков, явно принадлежащих к группировке Карелина. Некоторые здороваются с Серым. По обрывкам фраз можно понять, что кого-то еще привезли, но бандит реагирует спокойно.
Медсестра забирает Галину, а доктор находит Киру для анализа еще ее прошлых снимков. Пристальное внимание и внезапная гиперопека совсем не воодушевляет, но дополнительный поход во врачебный кабинет оборачивается удачей — ей удается улизнуть от Серого и вздохнуть полной грудью в одиночестве.
Она находит какой-то незапертый кабинет — правда, без освещения — с медицинским оборудованием, приборами и двумя кушетками. Принимается мерить комнату шажочками, принуждая себя мыслить хладнокровно.
Мыслить хладнокровно — это, значит, поменьше думать о Карелине.
У нее есть своя жизнь. Вот об этом надо думать.
Если Брус вообразил, что будет ее, как торбу, своим падаванам передавать из рук в руки, то его ждет большущий такой сюрприз.
Она способна понять, что он, может быть, на грани находился. И есть еще десятки предполагаемых причин, но ничто не отменяет того, как это заставило ее себя почувствовать.
Так, хладнокровно мыслить и не про Карелина.
Приглаживая волосы, она плюхается на кушетку, как мешок с мусором.
Теперь у нее даже нет телефона, и сумку с капота Рэндж Ровера забыла забрать, а значит даже деньги отсутствуют до квартиры сейчас доехать.
Смеется в голос, покачивая головой, и в темноте медицинского кабинета, в полном одиночестве, это — забавное переживание.
Не стоит драматизировать: деньги можно одолжить у Валика или у Гали. В конце концов, попросить кого-то подкинуть ее, хотя просить не хочется.
Где-то в глубинах клиники разносится жуткий по продолжительности треск, ей-Богу, словно крышу одним махом поддели и оторвали. Затем — короткие стуки и грохотание, и источник однозначно где-то в близких к ее двери помещениях.
Теперь к одному глухому удару прибавляются шум и гам.
Кира выбегает из своего укромного местечка и направляется к коридору направо, в надежде вычислить эпицентр событий.
Вычислять не приходится.
Как только она заворачивает в нужный холл, из перпендикулярного отрезка вываливается еле стоящий на ногах Серый, но следующий за ним Карелин тут же подхватывает того за окровавленный ворот майки и отшвыривает в стеклянный стенд.
-- // --
Холл мгновенно наполняется еще большим количеством людей, со всех сторон — кроме той, где тяжело и грузно дышит Брус. Взъерошенные волосы взмокли, вырванный циферблат из часов на запястье свисает на соплях, а глаза… глаза с красными прожилками лопнувших сосудов, но с ледяным блеском.
Кира пытается в них заглянуть, передвигаясь к противоположной стене, но если внутри такого взгляда очутиться — только если осторожно идти, как по льду скользить, лишь лезвием ножа удерживаться и цепляться.
— Я сказал тебе, ни на секунду не оставлять, я сказал? — его звучный, грудинный голос проходится кнутом по швам здания, словно вспарывая то, на чем держится каждый уголок и край.
Кира никогда не слышала, чтобы кто-то так кричал и, наверное, поэтому кажется, что она оглохла на несколько мгновений.
Он дергает безвольного Серого на себя и прикладывает того плечом к стене, одновременно тараня уже избитое лицо кулаком. Серый даже пальцем не шевелит для того, чтобы отбиваться. Только молча склоняет голову и будто бы старается не дышать.
— Что из этого было непонятным, я спрашиваю? — хватает Карелин подчиненного еще раз.
Его оскал словно запускает клыки в сердце самой Киры — она с места сдвинуться не может, прибитая этими клыками к полу. Ибо четыре камеры перегоняющего кровь органа ощущаются раздувшимися достаточно, чтобы и до пола достать.
Все наблюдающие молчат и не вмешиваются, только плачущая Галина кудряшками выглядывает из дальнего отрезка и ее успокаивает Валик, внимательно наблюдающий за боссом и подельником.
Ну как все.
Почти все.
Когда Карелин заново прикладывает Серого уже к другому стеллажу, Кира взрывается:
— Рома! Отпусти… его. Хватит! Хватит!
Брус тянет упавшего за майку наверх, и прислоняет к стене, все еще удерживая бандита.
— Все было понятным? — коверкает слова глава мафии, от ярости и гнева не проговаривая окончания.
Неаккуратными взмахами рук Кира просовывается между спинами двух незнакомцев впереди, направляясь к Карелину, но на горизонте появляется Валик.
— Спокойно, — пытается отвести он подальше девушку.