Входная дверь загудела, возникла голограмма пришедшего человека. Это была женщина из театральной гостиной.
- Это ничего, милый, она красивая?
Он выплыл из ореола и свистом открыл дверь. Девушка вошла и улыбнулась.
- Ты всегда был таким, Рэй, когда я жила - тоже, ты никогда меня не слушал и никогда не говорил со мной...
Реддич скользнул в сторону и выключил блок памяти.
-Да?
Она с любопытством смотрела на него, и он повторил:
-Да?
- Небольшой разговор, мистер Реддич.
- А я как раз говорил о вас.
- С этим черным ящичком?
- Это все, что осталось от моей жены.
- Я не хотела вас обидеть. Я знаю, это личное, и многие очень дорожат...
- Только не я. Анни ушла. Я еще здесь, и лето уже кончается...
Он кивнул в сторону ореола, и девушка, не сводя глаз с его лица, скользнула в сияющий нимб.
- Вы очень привлекательный человек, - сказала она и сняла платье.
- Хотите чего-нибудь? Кристалл? Может, вы голодны?
- Пожалуй, немного воды.
Редцич свистнул, распределителю, тот поднялся с поросшей травой платформы и завертелся в воздухе.
- Свежей воды с тремя искрами семени.
Чекер внутри распределителя взбил коктейль и передал его Реддичу. Он отнес напиток девушке, а она взглянула на него с восхищением.
- Кажется, я за вами ухаживаю.
Она выпила кристалл, едва шевеля губами.
- Ухаживаете.
- Вы ведь не из Ближних Колоний?
- Я не землянка.
- Не хотел вам это говорить. Боялся вас обидеть.
- Нам нет смысла ходить вокруг да около, Реддич. Давайте откровенно, я вас выследила, мне от вас кое-что надо.
- Что же вам от меня надо, помимо секса?
- О, вы перехватываете инициативу.
- Если я вам безразличен, можете сейчас уйти. Честно говоря, я не настроен на колкости.
Реддич резко повернулся и отошел к распределителю.
- Это конец лета, - добавил он тихо.
Девушка потягивала холодную воду из кристалла. Он снова повернулся и успел увидеть выражение ее лица: восхищение, которое она не успела скрыть. Томление сквозило во всех линиях ее стройного тела, и он снова почувствовал себя юношей.
- О, мистер Реддич!
В ее голосе было столько же глубины и смысла, сколько в голосе маминого поклонника, старательно изображавшего заботу о потомстве бывшего мужа. Реддич снова развернулся, впервые за много лет почувствовав закипающую ярость. Он злился на нее за то, что она обращалась с ним как с куклой, злился на себя за то, что позволил себе разозлиться.
- Это все... уходи.
- Конец лета, мистер Реддич? А что вы имеете в виду, говоря о конце лета?
- Я сказал - уходи. Вон отсюда.
-Вы намерены пропустить следующее омоложение? Очевидно, что-то манит вас за грань.
- Кто вы такая, черт бы вас побрал? Чего вам надо? У меня был ужасный день, ужасная неделя, паршивый год и неудачный цикл, так что будет лучше, если вы не станете задерживаться!
- Меня зовут Джин.
Он обескураженно потряс головой:
-Что?
- Если мы собираемся трогать друг друга, вам следует по крайней мере знать мое имя, - сказала девушка и протянула ему пустой кристалл.
Но едва он вытянул руку, она перехватила ее и затащила его в ореол. Реддич уже много лет не желал женщину, и едва ее губы прикоснулись к его обнаженной груди, он потерял контроль над телом. Он лег на спину и закрыл глаза. Она сделала все сама, мягкая, как шелк.
- Поговори со мной, - попросила она.
То, о чем он говорил, было далеко от любви.
Он говорил о том, что значит для мужчины прожить более двухсот лет и устать от бесконечного разнообразия. Он рассказывал, как приходилось будить эмоции и мечты у расы, правящей галактиками, жертвуя населением целых планет и секторов космоса. Он программировал смерть. Практиковал одну из профессий, оставленных людям. Он говорил о тоске, об исчезнувших желаниях, о днях и ночах, проведенных на борту корабля из лунного камня, огромного, как город.
О странствиях в бездне, длящихся, пока не будет найден очередной мир.
Сложная аппаратура показывала, что население планеты давно погибло, но генетическая память еще хранится в камнях, почве, илистом дне высохших рек. Как призрак чужого сна, память прошедших времен вечно хранится в кожных складках миров; так населенный привидениями дом впитывает память о страшных событиях и лелеет ее, будто собственную историю.
Он говорил о Дизайнерах, об их исключительной способности, - чуждом землянам даре вживания, и о том, как они моделируют гибель целых солнечных систем.
О том, как из погасшего солнца создают сверхновую звезду, как собирают затем память ушедших в небытие народов, пропускают ее через сенсор, Танжер и другие эмфатические приборы, где она кодируется, и как потом эту память возвращают в населенные людьми миры, в Новые Колонии, чтобы поддержать с ее помощью унылое существование тех, кто уже не имел собственных грез.
Реддич закончил тем, как он это все ненавидит.
- После этого миры остаются пустыми, не так ли? - спросила девушка и снова ткнулась лицом в его напрягшееся тело.
Он не мог говорить. Не сейчас.
Но позже он сказал:
- Да, миры остаются пустые.
- Навсегда?
- Да, навсегда.
- Вы очень человечная раса.
- Вряд ли в нас осталось что-нибудь человеческое. Мы делаем это для большего блага.