Адвокат Джимми Блинка ожидал у входа с ордером, обязывающим либо предъявить обвинение, либо освободить парня. Имелась и бумага, предписывавшая командиру участка, организовавшего арест, подписать официальный приказ об освобождении, но дежурный офицер 12-го участка (это было в одиннадцать часов вечера, и Карелла уже должен был вернуться домой около трех часов тому назад) был рад сбыть с рук это явно становившееся горячим дело. Уже в одиннадцать пятнадцать Джеймс Бьонди сел в лимузин, присланный за ним его отцом. Адвокат Джимми пожал руку Карелле и сказал ему, что мистер Бьонди никогда не забывает о своих долгах.
На следующее утро в отделение поступил ящик шотландского виски «Глендфиддиш».
В ящик была вложена карточка с надписью:
Thanks.
Jimmy[16].
Карелла вынул карточку и попросил ящик виски на дежурной машине отправить назад, в винный магазин, откуда он был доставлен. На сопроводительной карточке Карелла написал:
No, thanks,
Stephen Louis Carella.
Detective 2nd grage[17].
Однако теперь настало время получать долги.
— Сюда прибыл какой-то парень из Чикаго, и он ищет оружие, — произнес Джимми, моргнул и еще раз пригубил коньяк.
— Когда?
— Где-то на Рождество или сразу после, — сказал Джимми. — Не помню точно.
Случилось вот что. Одному из его людей, который был хозяином кондитерской и тотализатора в Маджесте, позвонили и рассказали, что какой-то парень из Чикаго хочет приобрести пистолет. Парень приехал с рекомендацией букмекера по имени Денни Жерарди, который связан с лошадьми, футболом и другими подобными делами. Джимми не знал точно имени приезжего, хотя в записной книжке его было написано, что он горяч и тяжел на руку.
Профессиональная вежливость обязывает, и поэтому он отдал распоряжение своему человеку в Маджесте посмотреть, что можно для этого парня сделать. Он решил, что парень прибыл из Чикаго на самолете и поэтому не мог привезти с собой оружие. Приезжему надо помочь, иначе в этом большом городе он растеряется.
— Может быть, так оно и есть, — согласился Карелла. — Этот парень сказал, как его зовут?
— Я скажу тебе правду — я никогда не спрашивал об этом.
— Может быть, известен его адрес?
— Я должен узнать, — сказал Джимми.
Он подумал про себя, что дешево отделался.
Глава 8
Четыре детектива, по два в каждой машине, наблюдали за улицей, расположившись чуть выше дома Боулза в семь тридцать утра в пятницу. Ночью шел снег. Все вокруг стало белым-бело, а небо неожиданно посветлело и сделалось чистым и ярко-голубым. Температура установилась что-то около пяти градусов по Фаренгейту. Двигатели машин и подогреватели были включены. В двадцать минут девятого черный лимузин подкатил к тротуару перед домом. Шофер в униформе выскочил из машины, вошел в здание и тут же вышел.
Мейер поднял трубку телефона:
— Коттон?
— Да?
— Это может быть машина с грузом.
— Мы следим за ним.
— Будь готов к преследованию.
— Да.
Несколько минут спустя из дома вышел Мартин Боулз.
— Это твой человек, — сказал Мейер.
— Я беру его, — откликнулся Хейз.
На нем было темное пальто, меховая шапка-ушанка. Он прошел по очищенному лопатами тротуару к машине, что-то сказал шоферу, который держал открытой заднюю дверцу, и сел в машину.
— Наблюдай за ним, — сказал Мейер.
— Хорошо, — ответил Хейз.
Автомобиль резко рванул от тротуара. Хейз выдержал несколько секунд, пока автомобиль не достиг конца квартала, а затем двинулся вслед за ним. Он проехал мимо О'Брайена и Мейера, даже не взглянув на них. Глаза Клинга не отрывались от дороги.
Без десяти девять на улице в двух кварталах от входа в метро появился мужчина, отвечавший, со слов Эммы, описанию Денкера. Он был без шапки, его светлые волосы развевались под порывами ветра. Длинный шерстяной шарф с коричнево-зелеными полосами был обмотан вокруг шеи и свободно свисал спереди поверх пальто из верблюжьей шерсти. Его руки были засунуты в карманы, и он не обращал никакого внимания на старенький голубой «додж», стоявший поперек улицы. Однако Мейеру хотелось бы знать, заметил их Денкер или нет.
— Хорошо выглядит парень, — произнес он.
— Да, — сказал О'Брайен.
— Как он оправдывает свое присутствие, когда Тилли мертв?
— Черт его знает, — ответил О'Брайен.
— Я имею в виду, от кого он теперь защищает ее?
— От себя? — предположил О'Брайен.
— Мне бы хотелось вызвать к свидетельскому стенду доктора Джозефа Мазлова, — сказал Лоуэлл.
Карелла очень боялся этого момента.
— Мам, — прошептал он, — я не хочу, чтобы ты это слушала.
— Я хочу это слышать, — возразила она.
— ...Правду, ничего, кроме правды, и да поможет мне Бог.
— Анджела, выведи ее.
— Я не хочу выходить.
— Мам...
— Доктор Мазлова, могли бы вы сказать, где вы постоянно работаете?
— Я работаю в медицинском исследовательском центре города.
В его речи слышался какой-то среднеевропейский акцент. Слово «работа» он произносил через «ви», а не через «дабл ю»[18]. Тонкие седые волосы он зачесывал набок, скрывая лысину. На носу покоились очки с толстыми стеклами. На нем был коричневый костюм с жилетом, по которому вилась золотая цепь.
Карелла взял мать за руку.
— В качестве кого?
— Мама, пожалуйста...
— Со мной будет все хорошо.
— ...Помощника главного медицинского эксперта.
— Вы преподаете судебную медицину?
— Я являюсь приглашенным профессором судебной медицины в университете Рамсея.
— Читаете ли вы лекции по своему предмету?
— Я читал лекции по судебной медицине в колледже медицины и хирургии в университете Карлайля, по криминологической медицине здесь, в полицейской академии.