— Что нам предстоит? — наконец не вытерпел Каменев.
— Встреча, — тихо и равнодушно ответила она.
— В парке Горького?
— В парке Горького, — раздраженно подтвердила Лера. — Я же сказала тебе, мы едем в парк Горького.
— Парк большой.
— Я знаю…
Каменев чуть не взвыл, потом собрался и сдержанно спросил:
— Какого черта?!
Она повернулась к нему и обдала своим знаменитым серо-зеленым холодом.
Это было уже через край.
— Чего ты дуешься? — разозлился он. — Что я опять сделал не так?! Каждый нормальный человек опасается брать в руки оружие. Это естественно!
— Дело не в оружии. — Несмотря на пылкость его речей, Лера осталось непроницаемо спокойной. Что было уже совсем плохо.
— Тогда в чем? — Пальцы его задрожали. В этот момент он понял, что панически боится ее потерять. Лера была из тех девушек, которые появляются нежданно, неизвестно откуда, вопреки обстоятельствам, и исчезают точно так же, причем навсегда. Ему показалось, что сейчас она просто испарится из салона его машины и он никогда ее больше не увидит.
— Ты мне не веришь. Ты меня боишься, — она снова отвернулась к окну.
С минуту он обдумывал сказанное ею, потом рассмеялся. Сначала тихо, а потом взахлеб. Когда успокоился, то дотянулся до ее руки и погладил пальчики:
— Дурочка. Я же боюсь не за себя. Я за тебя боюсь. Девушка не должна носить оружие. Вернее, должна жить более спокойной жизнью. Мне так кажется.
— Ага, женщина должна вязать! — отрешенно ответила она.
— Я имел в виду, — осторожно проговорил Егор, — что не только девушкам, а вообще всем людям — мужчинам, детям, старикам, — всем лучше не носить за пазухой оружие. Послушай, а почему ты так относишься к мужчинам?
— Как? — Лера медленно повернула голову. Теперь ее глаза подернулись задумчивой печалью.
— Ты сама не доверяешь нам, ты сама нас боишься. Так, словно однажды решила, что все мужское племя — дрянь по своей сущности, — он утвердительно кивнул. — Да, решила. Я бы сказал так.
— Ты стал психологом? — уголки ее губ поползли вверх.
— Не нужно быть психологом, чтобы понять, когда тебе доверяют, а когда нет. Так вот, ты мне не доверяешь, а не я тебе. Ты не договариваешь. В твоих объяснениях много путаницы. Не хочешь — не выкладывай, что ты задумала на самом деле. Но мне кажется, что твой план выходит далеко за рамки того, чтобы подставить Бодрова, Климова и Семина. Тут и ослу понятно: чтобы уйти от Бодрова, не нужно городить такой огород. А поступать глупо не в твоих правилах. Но что ты решила сделать, ты мне не сообщаешь. Думаешь, я предам или что?
— Я слышу глас не мальчика, но мужа! — усмехнулась девушка. — Правда, ты заговорил как настоящий крутой мужик.
— И тем не менее ты опять уходишь от ответа.
— Что ты хотел бы выяснить?
— Помнишь, ты задала мне похожий вопрос в самую первую нашу встречу. Тогда в «Зеленом плюще» ты спросила: «Что именно вы хотите узнать обо мне?», и я ответил: «Все». Это желание остается в силе.
— Все — понятие очень объемное…
— Например, почему ты не веришь, когда я говорю, что люблю тебя. Ты же мне не веришь. И что для тебя любовь?
— О-о… ну, ты и зануда! — вздохнула она.
— Но я не могу так! — он ударил по рулю руками. — Я думаю, что, когда люди любят, они доверяют друг другу!
— Я тебе доверяю. Больше, чем кому-либо.
— Это очень лестно, но верится с трудом. Я же мужчина, а мужчины не пользуются у тебя доверием. Почему?
— Хорошо. — Она опустила голову и тихо проговорила: — У меня были серьезные отношения с одним парнем. По-настоящему серьезные. Он работал инструктором в клубе Бодрова. Ну, в общем, он был бойцом. Я влюбилась в него. Хотела произвести на него впечатление, стала тоже работать на Бодрова. Парень говорил мне, что любит. Мы жили с ним больше года. А потом он сказал, что я совершенство, а с совершенством он жить не может. По моей вине, мол, у него вырабатывается комплекс неполноценности. И он ушел.
— Ну и что. Мало ли придурков на свете.
— Нет. Костя не просто ушел. Он ушел по-королевски. Подставив меня так, чтобы я поняла, что никакое я не совершенство, а просто сопливая баба. Он использовал меня вместе с моей любовью. Он прихватил с собой триста тысяч долларов, которые я должна была отдать Бодрову. Бодров до сих пор не может этого мне простить.
— Но ты же могла рассказать Бодрову, кто взял деньги.
— Я же сказала, что Костя использовал меня и мою любовь, — грустно закончила Лера.