Вульф уставился на нее широко раскрытыми глазами, онемев то ли от ужаса, то ли от удивления. А она продолжила:
— Ты, Гриша, поступил очень глупо. Тебе нужно было бы определиться для начала, чего ты, собственно, хочешь от жизни: учиться в Гарварде или быть миллионером за счет Бодрова. Погоня за двумя зайцами в конкретном случае грозит весьма плачевными последствиями.
— Зачем ты мне это говоришь? — Голос его осип, став выше на два тона.
— Потому что мне, как и тебе, терять нечего. — Лера в отличие от Вульфа была спокойна.
Он вопросительно уставился на нее.
— Я расскажу тебе кое-что, — продолжала Лера. — Ты находишься в полном дерьме. Тебе сели на хвост. И самое ужасное, что на хвост тебе вынуждена сесть я. Впрочем, моя ситуация не лучше твоей. Я почти в бегах, и ты — мое наказание. И какими бы ни были участь твоя и полумиллиона баксов, со мной уже все понятно. На награду я рассчитывать не могу. С Бодровым без летального исхода прошло только твое увольнение. И то лишь временно. Выход я вижу один — я помогаю тебе, ты, соответственно, мне. Мы обводим всех вокруг пальца, линяем в Америку, делим деньги и ложимся на дно, пока страсти здесь не улягутся. А там каждый сам за себя.
— Почему я должен тебе верить? — выдохнул он.
— Во-первых, потому, что ты не египетский фараон и деньги тебе на том свете не понадобятся. Ты хочешь жить, и жить богато. Я тоже хочу жить. Пусть не так богато, как ты, но у меня есть свои планы. И они далеки от Бодрова.
— Почему же ты согласилась? — Разговор его явно нервировал.
— Потому что если б не твоя глупость, меня бы неделю назад хлопнули. А так я получила отсрочку. И хочу потратить это время себе на пользу. Есть желание — присоединяйся. Но прежде чем отказаться, знай: я — твой последний шанс выйти сухим из воды.
— Это еще почему?!
— Пока я рядом и ежедневно докладываю Бодрову о ходе дела — тебя не тронут. Но сам понимаешь, это не может тянуться слишком долго. Обычный срок для меня — неделя, максимум две.
— Сколько ты хочешь за услуги?
— Услуги, спасающие твою жизнь, — напомнила Лера. — Не так уж много… сто тысяч.
Гриша мгновенно покраснел и отрицательно замотал головой. Она равнодушно пожала плечами:
— Как хочешь. Уговаривать я тебя не стану. Хочешь барахтаться один — ради бога. У меня шансов больше. И времени тоже…
— Не дави ты на меня! — прокричал он зло, но тут же испуганно заозирался.
Редким посетителям было наплевать на их разговор. Никто не обратил на них ни малейшего внимания.
— Ладно, — проговорил он тихо и затравленно, — я должен подумать. — Потом покосился на нее недоверчиво. — Так у тебя правда есть план?
— Если решишься — завтра обсудим, — ответила Лера, вставая. — Я буду ждать тебя в семь. Здесь. Это, — она похлопала по папке на столе, — почитаешь перед сном.
Она двинулась к выходу. Подойдя к стойке бара, оглянулась — даже со спины Гриша выглядел растерянным. «Что ж, — подумала она злорадно, — за все надо платить. За глупость тоже».
Каменев вошел в двери «Зеленого плюща» с видом Александра Македонского, уже миновавшего Альпы. Бармен за стойкой выжидательно покосился на него. И совершенно напрасно. Егор увидел Леру. Ничего не изменилось в ней со вчерашнего вечера. То же платье, та же прическа… Она облокотилась на стойку и задумчиво смотрела в зал. Его лоск и самодовольство схлынули в один момент. Каменев задрожал и побледнел, понимая, что уже проиграл. Она была прекрасна. Изгибы ее стройного тела казались такими мягкими, а взгляд таким отстраненным, что у Егора от страха потемнело в глазах. Шатаясь на негнущихся ногах, он подковылял к бару и взгромоздился на высокий табурет подальше от девушки.
— Водки, — с отчаянием прохрипел он, боясь смотреть в ее сторону.
— Похоже, я обречена встречаться здесь с вами. — Она появилась рядом совершенно неожиданно. — Сознайтесь, это вы ради меня так разоделись?
Даже в своем лихорадочном состоянии Каменев заметил, что болтать с ним ей совершенно не хочется, и зачем она подошла к нему, абсолютно непонятно. Могла бы просто проскользнуть мимо. Двинуться с места он все равно не в силах. Лера явно спешила уйти. Она поглядывала в зал с едва скрываемой тревогой.
— Он опять не пришел? — Егор попытался улыбнуться. Но его лицо исказила нервная гримаса. Девушка, казалось, не замечала его мучений.