— Сейчас я думаю то же самое, что и в первую нашу встречу. Ты так же далек от меня, и это очень грустно…
— При желании я могу сесть и поближе, — сконфуженно пробубнил он. Каменев соврал, его охватило оцепенение, он не мог сесть поближе к ней, потому что был не в силах пошевелиться.
— Это ничего не изменит.
— Потому что я мужчина, а ты проговорилась, что с некоторых пор мужчин на дух не переносишь?
— Ну… в общем-то…
— Слушай, — он нервно усмехнулся, — не рождай во мне еще один комплекс. Поверь, у меня их и так хватит на целый полк. Если я еще начну переживать по поводу того, что я мужик, я просто с ума сойду!
— Боже, что ты со мной делаешь? — Он заметил, что ее рука, потянувшаяся к чашке, дрогнула, и сам затрясся. — Сейчас я начну рассказывать о том, как меня предали и вообще… — она опустила голову.
— Вульф? Это был тот толстяк с бородкой?
— Что?! — Она неожиданно повеселела. — Гриша? Ты его знаешь?
— Еще бы! Сегодня он приходил ко мне знакомиться.
— Вот видишь, я же говорила, что в Москве полно дураков. Тебе удалось пообщаться с самым ярким их представителем. Могу только догадываться, что он тебе наговорил. И конечно же, обо мне, да?
— Да. Честил тебя на чем свет стоит.
— Неблагодарная скотина!
— Так это он тебя предал?
— Ну, что ты! У него еще все впереди! — усмехнулась девушка.
— Я даже не надеюсь, что ты мне расскажешь, поэтому просто замечу: кем бы этот парень ни был, ну, тот, что тебя предал, — он полный козел! И нечего из-за него страдать. И я не боюсь повториться — среди мужчин есть и не такие уж мерзкие экземпляры. Например, я, — Егор тоже улыбнулся.
— Я подумаю над этим. — Она встала и подошла к бару. — Мне вдруг захотелось выпить.
— А тебе не хочется подумать над тем, кто тебя желает убить? Ведь осталось не так уж много времени до утра.
— Ты зануда! — Она извлекла из бара бутылку красного вина и два бокала. — Но, чтобы ты успокоился, я скажу, что могу подозревать трех людей, и всем им еще рано желать моей смерти. Так что волноваться не о чем.
— Не о чем волноваться?! Ты себя-то слышишь?! Ведь если бы ты пришла ко мне в восемь вечера, то лежала бы сейчас в морге вместо Ольги!
— Это спорный вопрос.
Егор вдруг крепко задумался. А Лера, заметив это, усмехнулась:
— Хочешь спросить меня, не я ли сама пристрелила несчастную?
— Ну что ты! — слишком горячо запротестовал Каменев и покраснел. И как могла она прочесть его мысли! Не то чтобы он думал именно так, но нечто похожее действительно роилось в его голове. Он припомнил разговор с Вульфом, и вообще — Лерино спокойствие, по его мнению, в подобной ситуации выглядело довольно странным. По крайней мере, его-то все еще трясло.
— Понимаешь, для меня жизнь — это всего лишь комбинация ходов, как в шахматах. Я должна просчитывать шаги противника, опережать его, выставлять оборону, точно рассчитывать свои удары, в общем, если не вдаваться в подробности, в моей игре Ольга, по крайней мере до своей гибели, ничего не значила, она даже не была какой-либо фигурой в партии, да и вообще, она случайное лицо. Так что можешь расслабиться — я ее не убивала. Если, конечно, ты не считаешь меня маньячкой, палящей из пистолета направо и налево.
— Шахматы… — усмехнулся Егор. — Жизнь это не шахматы. Допустим, у тебя есть какой-то план, уж какой — я не знаю, но ты скорее всего заранее рассчитала поведение людей, участвующих в твоей игре. Теперь ты сидишь и ждешь, что они будут вести себя так, как ты задумала. Но это неправильно! Посмотри, сначала появляюсь я и путаю все твои планы, затем я втаскиваю за собой Ольгу, и вот уже твои фигуры начинают вести себя хаотично! Знаешь, не хочу умалять твоих феноменальных умственных способностей, но тем не менее твои планы довольно наивны. Получается, как в сказке про Винни-Пуха, который решил изловить Слонопотама. Помнишь, Пятачок его спрашивает: «Как мы поймаем Слонопотама?» А Пух ему отвечает: «Вот будет он стоять, смотреть на небо, а мы в это время выроем рядом с ним яму. Он туда и упадет». А если этот Слонопотам пойдет в другую сторону? Ты не закладываешь в формулу успеха погрешность на случайные ситуации. Ты рассчитала все так, как если бы дело происходило в стерильных условиях.
— Именно! — Она улыбнулась и протянула ему бокал. — А ты пришел и эту стерильность нарушил. Тот, кто убил Ольгу, сделал это по глупости и не представляет для меня никакой опасности. Во-первых, он уверен, что застрелил меня, во-вторых, он не знает, где я живу, потому что поджидал меня в твоем подъезде, а не в моем, а в-третьих, он даже не представляет, как я выгляжу на самом деле, — он считает меня сексапильной брюнеткой. А я, как видишь, стала вдруг совершенно белобрысой.