— Но…
Она легко подскочила с кровати и, взглянув на часы, звонко хлопнула в ладоши:
— Подъем!
Спорить он не стал. Он уже сообразил, что если Лера недоговаривает, заставить ее рассказать все до конца невозможно. Ее объяснения имели как минимум два «белых пятна»: во-первых, почему она не использует удачно сложившиеся обстоятельства и не бежит из Москвы сейчас же, как это бы сделал всякий нормальный человек, и во-вторых, при чем здесь какой-то Игнатов, вся причастность которого к делу заключена в том, что он конкурент Бодрова и по этому случаю сам был бы несказанно рад, если бы бизнес Бодрова развалился. Однако прояснять эти вопросы Егор не стал. Сейчас его первоочередной задачей было уберечь Леру. И если она считает, что ради этого он должен вскрыть файлы своего тестя — ради бога! Если у него не получится, он притащит компьютер ей на дом, раз уж она такая умная.
Лера выскочила из спальни и вернулась, гордо неся на плечиках его вычищенный и отутюженный костюм.
— Когда ты успела?! — изумился он.
— Только не думай, что стирка носков, чистые полы и приготовление обедов — то, чему я хочу посвятить всю оставшуюся жизнь. — Тем не менее она покраснела от удовольствия.
— Да, кому придет в голову готовить обед на Гавайях? И гладить там не нужно, ходи себе в шортах весь год.
— А что ты будешь делать на Гавайях?
Он почесал затылок, раздумывая. Потом улыбнулся:
— Ловить рыбу и кормить тебя. А по вечерам отбивать чечетку в баре на пляже. Нужно же приносить в семью деньги. Как ты думаешь, за чечетку на Гавайях много платят?
— А ты умеешь?
— Еще как!
Он тоже вскочил с кровати и принялся выстукивать ритм голыми пятками по паркету.
— Потрясающе! Научишь меня?
Егор кивнул:
— Создадим дуэт! Мы еще покорим все гавайские курорты!
— Ну и что это?! — гневно вопросил Семин, по привычке засунув руки в карманы. Он всегда так делал, собираясь отчитывать кого-нибудь.
Егор одернул пиджак, чувствуя, как по виску стекает капля холодного пота.
— Что это?! — Он кивнул головой в его сторону. Подбородок его побагровел. — Что это за дрянь у тебя на роже?! И где ты шлялся полдня в таком виде?!
Каменев молча выдвинул стул, молча сел на него, закинул ногу на ногу и уставился на тестя с видом непробиваемой добродетели. Семин поперхнулся и, вытащив руки из карманов, с интересом оглядел зятя.
— Не понимаю… — Егор достал пачку сигарет и не торопясь закурил. — Я что, похож на глухого старца с тремя зубами вместо тридцати двух и лысой, как бильярдный шар, головой?
— Что?! — сощурился шеф.
— Я что, похож на глухого старца с тремя зубами вместо тридцати двух и лысой как бильярдный шар головой? — повторил Егор, после чего затянулся и пустил в воздух серые колечки дыма.
— Н-нет…
— Тогда, почему же вы орете, как только завидите меня на горизонте? Я хорошо слышу.
Семин с размаху плюхнулся в свое кресло и осторожно спросил:
— У тебя что, голова болит?
— Да нет… — на этот раз он выдохнул дым густым облачком, — со мной все в порядке…
— А ты нахальный… мальчик… — он потер подрагивающий подбородок.
— Иногда нахальство — второе счастье. Не всегда, но бывают моменты… — Каменев пододвинул к себе пепельницу и стряхнул над ней сигарету. Кто бы знал, каких усилий требовало от него это показное нахальство. Он только сейчас перестал трястись как осиновый лист на ветру. Только сейчас слегка успокоился и глубоко вздохнул, стараясь не выглядеть в глазах тестя конвульсирующей рыбой, выброшенной на берег. Больше всего на свете ему хотелось бросить все и сбежать, пока не поздно, забиться в самую темную нору и не выглядывать из нее по меньшей мере неделю. Однако тут же возникал вопрос: а что потом? Продолжать потеть при виде Семина, как шлюха перед распятием? Вспоминая минуты, проведенные в этом кабинете, где он только и делал, что извинялся и впадал в ничтожество, Каменев сам себе казался противным. Он не желал более клонить голову перед этим человеком, который, ко всему прочему, еще и приторговывает левой водкой. Егор подумал: «Почему я — честный, нормальный парень, который и хочет-то только иметь нормальную семью и интересную работу, должен трястись от страха на потеху этому жирному бандиту. Чего ради?!» Все. Ореол семейной добродетели и делового благородства с него спал. Можно было хамить.
— А знаешь, ты мне нравишься такой! — неожиданно заявил Семин и криво усмехнулся. — Нет, без шуток. Теперь я вижу, ты нормальный человек!
«О господи! — сокрушенно подумал Егор. — Ну что за жизнь! Нужно из себя идиота строить, чтобы тебя начали считать нормальным!»